Поиски Понсе де Леоном фонтана вечной молодости могут быть легендой, но основная идея — поиск лекарства от старости — вполне реальна. Путешествие за бессмертием

Поиски Понсе де Леоном фонтана вечной молодости могут быть легендой, но основная идея - поиск лекарства от старости - вполне реальна. Люди пытались взломать код вечной молодости почти с самого начала человечества. Мы попробовали все, что могли представить, от волшебных объектов и эпических путешествий до жертвоприношений и употребления крови (также изобрели монстров, которые живут вечно, попивая кровь). Оставался только вопрос времени, когда наука ввяжется в эти поиски, и, знаете, некоторые реальные шаги в этом направлении ей все же удалось сделать. Научные поиски бессмертия Старение, на молекулярном уровне, не имеет никакого смысла. Наши тела постоянно создают новые клетки и восстанавливают наши естественные способности защиты, но мы все равно стареем. Энтропия забирает лучших из нас, и мы принимаем это как неизбежное, хотя наука сделала огромный шаг вперед, увеличивая нашу продолжительность жизни. За прошлый век ожидаемая продолжительность жизни выросла, и люди в развитых странах могут прожить порядка 80 лет, что намного больше, чем 47 лет в 1900 году. Это увеличение обусловлено по большей степени достижениями в излечении детских болезней, но оно также привело к росту хронических заболеваний в старости. Болезни сердца, рак, болезнь Альцгеймера - это серьезные проблемы, и каждая из них лечится индивидуально или не лечится вовсе. Было бы намного проще просто проглотить таблетку и активизировать ресурсы организма.

Ученые хорошо осведомлены об этих проблемах и постоянно испытывают различные методы по восстановлению жизнеспособности человеческого тела. Восстановление гомеостаза - или способности тела самостоятельно стабилизировать свои системы в ответ на стресс вроде физических нагрузок, жаркой или холодной погоды, высокой или низкой освещенности - это основное направление. Человеческое тело - это прежде всего сложная биологическая машина, а преклонный возраст - это, по сути, механическая проблема, с которой нужно бороться. И если решение этой проблемы заключается в том, чтобы поддерживать людей здоровыми и свободными от болезней как можно дольше, то у науки весьма хорошие шансы с этим совладать. Самый большой негодяй, который мешает нам жить долго, это фермент теломераза. Открытая доктором Элизабет Блэкберн (которая получила Нобелевскую премию за свое открытие), теломераза повторяет последовательности ДНК на конце цепочки хромосом, которые покрывают каждую цепочку и определяют начало следующей. Она ответственна за сообщение нашим клеткам, когда нужно прекращать рост, и каждый раз, когда покрывает цепочку, маленькая часть информации клетки о том, как нужно перестраиваться, теряется. В результате ученые ищут способы предотвратить потерю или активизировать теломеразы, когда она не может сражаться со старением на молекулярном уровне. Тем не менее наука не всегда знала, что проблема заключается в теломеразе, поэтому на протяжении научной истории предлагались другие решения. Авиатор Чарльз Линдберг пытался обмануть смерть в поисках способа замены наших органов машинами, подобно тем, которые врачи используют в современной медицине для временной замены легких. Клонирование, киборги, нанотехническое восстановление клеток и 3D-печатные органы - это продолжение линии мысли Линберга, которую сложно назвать неверной. В любом случае все эти методы полагаются в первую очередь на замену частей тела, а не на остановку старения.

Писатели-фантасты часто предлагают загрузить человеческий мозг в компьютер и таким образом достичь бессмертия, и наука реального мира говорит, что это вполне возможно. Так называемая «эмуляция целого мозга» позволит ученым продвинуть нас к этой форме бессмертия, а в дальнейшем создать нейронные устройства, которые позволят работать с человеческим телом так же, как наши мозги, а значит, создать «вечный мозг». Научная фантастика также подсказала нам идею криогенного сохранения человеческого тела путем замедления метаболизма и сохранения ресурсов - проще говоря, замораживания. Но эта мера скорее защитная, нежели решающая проблему. Текущие научные исследования Ученые Калифорнийского университета в Сан-Франциско успешно обратили эффекты старения и болезней старости у мышей путем инфузии крови молодых мышей в старых. В частности, они выяснили, что кровь 3-месячной мыши обращает вспять возрастные снижения памяти, обучения и функций мозга у 18-летней мыши (эквивалент 70-летнему человеку). Ученые также обнаружили, что когда они вводили только плазму в старых мышей, те увеличивали выносливость и моторную функцию, становясь со своими 3-месячными сверстниками на один уровень. Ученые даже смогли определить химический сигнал, конкретный белок, который выступает в качестве основного регулятора мозга и активность которого повышается с молодой кровью. Однако дело в том, что нет конкретного механизма или лекарства, которое решит все проблемы со старением - и его-то ученые планируют найти, когда начнут экспериментировать с людьми. Кремниевая долина - основной центр научных работ над старением. Google создала Calico Labs, чтобы заняться обращением старения вспять и созданием лекарств, которые помогут нашей биологии. Human Longevity сосредоточена на создании базы данных в 1 миллион последовательностей человеческих геномов к 2020 году, чтобы повысить качество борьбы со старением. Награды Palo Alto Longevity Prize, каждая в 500 000 долларов, были присуждены за «инновации в области восстановления гомеостатической способности организма» и «содействие продления стабильной и здоровой жизни». Заявленные цели всех таких компаний - разработать методы борьбы со старением и болезнями старости конкретно, но на самом деле все они приближают нас к бессмертию. Почему Кремниевая долина участвует в этом? Обри ди Грей, один из пионеров отрасли, считает, что успешная медицина для борьбы со старением имеет потенциал стать «крупнейшей индустрией из когда-либо существовавших с крупными возможностями для извлечения прибыли».

Легенда об источнике вечной молодости присутствует практически в каждой культуре и знакома многим из нас. Источник вечной молодости представляет собой таинственный родник, испив воды из которого можно обрести утраченную молодость, таким образом, заполучив себе потенциально вечную жизнь . Первые упоминания об источнике встречаются у древнего историка Геродота, который жил примерно в 484-425 годах до нашей эры.

В мифологическом арсенале карибских коренных жителей, то есть, индейцев, так же присутствует легенда об источнике вечной молодости. Популяризована она была в XVI веке благодаря испанцу Хуану Понсе де Леону, который занимался поиском данного родника. Эта историческая личность, в виде скелета, фигурирует в четвертой части фильма «Пираты Карибского моря», сюжет которого строится вокруг поиска легендарного источника.

Хуан Понсе де Леон

Хуан Понсе де Леон имел титул аделантадо, который переводится как «первопроходец» и в колониальной Испании выдавался конкистадорам, направлявшимся королем на поиски и завоевание новых территорий. Этого титула так же были удостоены такие личности как Колумб, Магеллан и еще множество других известных мореплавателей.

Помимо наличия высокого титула Хуан Понсе де Леон являлся так же и губернатором своего позже лично основанного поселения Пуэрто-Рико. Не исключают историки и тот факт, что Понсе де Леон частично сопровождал Колумба к берегам новой Америки .

Губернатором собственного поселения Хуан Понсе де Леон был назначен после своего возвращения на остров Эспаньол. Многие завистники были недовольны таким решением и вскоре добились отставки Понсе де Леона. В это время неутолимый конкистадор выведывает у карибских индейцев их легенду об источнике вечной молодости и в 1513 году, используя собственные финансы, собирает экспедицию, цель которой – поиск таинственного источника.

Секрет источника молодости

На фоне возможностей открытия новых земель и их завоеваний, поиски мнимого источника вечной молодости выглядят не совсем разумно. Это мнение отстаивают и историки. И, касательно источника и его поисков Понсе де Леоном, имеют свою, не лишенную смысла версию. Предполагается, что Хуан под источником молодости подразумевал всего лишь растение Cassytha filiformis, имеющее свойство афродизиака, и искал Понсе де Леон именно его, дабы просто наладить промышленный сбыт этой, весьма полезной для мужской половины населения, травинки .

Многие годы люди пытались найти источник вечной молодости. Ходили слухи об источнике живой воды, который якобы находится на одном из островов в Восточном море. Этот источник пытались найти слуги китайского императора , но безуспешно. Потом слухи переместили источник в Индию, где также проводилось много поисков жителями Китая.

Минули столетия, и здесь пути их незримо пересеклись с путями иезуитов и католических миссионеров. Один из таких миссионеров-путешественников в своем письме из Индии в 1291 году горестно сетовал на то, что его многолетние поиски оказались тщетными. Кстати, в то время мнения богословов о том, где находится источник живой воды, расходились: одни были склонны считать, что следует продолжить поиски в Индии, другие, ссылаясь на туманные места Священного писания и недомолвки древних авторов, называли Цейлон, третьи- Эфиопию.

Но когда адмирал его величества Христофор Колумб открыл за океаном новые, неведомые земли, надежды на бессмертие вслед за конкистадорами и купцами переместились на Запад.

Итальянский гуманист Педро Мартир, живший в те годы и лично знавший великого мореплавателя, писал папе Льву X: «К северу от Эспаньолы между прочими островами есть один остров на расстоянии трехсот двадцати миль от нее, как говорят те, которые отыскали его. На острове бьет неиссякаемый ключ проточной воды такого чудесного свойства, что старик, который станет пить ее, соблюдая притом определенную диету, через некоторое время превратится в юношу. Я умоляю, Ваше святейшество, не подумайте, чтобы я говорил это из легкомыслия или наобум; этот слух действительно утвердился при дворе как несомненная истина, и не только простой народ, но и многие из тех, которые стоят выше толпы по своему уму или богатству, тоже верят ему».

Поиски источника

Надо ли удивляться, что в числе веривших в существование источника вечной жизни оказался и знатный кастильский идальго Хуан Понсе де Леон ? Ему было уже за пятьдесят, когда от живших на Пуэрто-Рико стариков индейцев он узнал о какой-то стране, расположенной на севере, где есть источник, дарующий вечную молодость. Рассказывали, что за несколько лет до этого многие индейцы с острова Куба отправились на ее поиски и ни один из них не вернулся. Нужны ли другие свидетельства того, что им удалось найти эту страну?!

Другие индейцы возражали: стоит ли пускаться в такой далекий путь, когда среди Багамских островов тоже есть остров, где бьет точно такой же источник молодости и вечной жизни.

Понсе де Леон был не единственным испанцем, слышавшим эти рассказы. Но он оказался единственным, кто решился на свой страх и риск снарядить экспедицию на поиски острова. Конечно, если бы слухи касались золота, немедленно нашлись бы и средства, и корабли, и толпа добровольцев не заставила бы себя ждать. Но речь шла не о богатстве, а всего-навсего о бессмертии. Правда, сам Понсе де Леон был уже в том возрасте, когда люди начинают понимать относительную ценность золота и абсолютную — жизни.

Поэтому-то, вложив все свои средства в покупку трех бригов, Понсе де Леон набирает экипаж и на рассвете 3 марта 1512 года под пушечную пальбу приказывает поднять якоря. Солнце ярко светит, предвещая удачу, утренний ветер надувает паруса, и флотилия отправляется в путь. Сколько таких кораблей снаряжалось в те годы на поиски новых земель, пряностей или золота! Но эти были отмечены особым знаком. Того, кто вел их, звали не слова, не власть и не богатство. Вечная жизнь и вечная молодость-вот чего искал он. И долго, пока корабли не обратились в три точки на горизонте, на берегу стояла толпа и смотрела им вслед.

Исследование Багамских островов

Погода и удача благоприятствовали плаванию, и вскоре вдали показались зеленые острова Багамского архипелага. Каждый из них изобиловал тихими бухтами и протоками, удобными для стоянки кораблей. И каждый мог оказаться именно тем, который они искали. По утрам с кораблей спускались шлюпки и, рассекая синюю гладь лагуны, направлялись к берегу. Оставшиеся на борту завидовали тем, кому выпала в этот день более счастливая участь. Но никто не ждал их возвращения с таким нетерпением, как сам капитан. По вечерам шлюпки подплывали к кораблю, на котором он находился, и с тихим стуком-дерево о дерево-замирали у просмоленного борта. Боцман Кривой Хуан принимал добычу — медные фляги, фляжки, бутылки и флаконы, наполненные водой из всех источников, которые только удавалось найти на острове.

Долго, после того как команда отходила ко сну, и дежурные заступали на ночную вахту, в каюте капитана продолжал гореть фонарь. Масло потрескивайте в фитиле, и тогда красноватые блики вздрагивали на медных флягах, отполированных до блеска в грубых матросских карманах. Понсе де Леон выстраивал их на столе перед собой и не спеша пробовал содержимое каждой фляги. Говорили, что достаточно всего пары глотков, что преображение начинается мгновенно.

Наутро другие моряки, те, на кого указал жребий, разбирали пустые фляги и по пеньковым лестницам спускались за борт в качающиеся шлюпки. И пока капитан в нетерпении поглядывал на солнце, снова ожидая наступления вечера, матросы, забившись под тент, в который раз пересказывали друг другу все, что им довелось услышать от тех, кто сходил на берег. Если и есть рай на земле, то он должен быть здесь, на этих островах. Леса здесь полны дичи, а тихие речушки-рыбы, которую можно ловить руками прямо у берега. Но главное, это была земля-плодородная, изобилующая плодами и, что самое удивительное, фактически ничья. Потому что нельзя же было принимать всерьез пугливых индейцев, которые разбегались, едва заслышав приближение испанцев. О такой земле, о таком крае могли ли мечтать они, родившиеся среди каменистых полей Андалусии или выжженных солнцем равнин Кастилии?!

Кривой Хуан не вмешивался в эти разговоры. Проходя мимо, он даже не прислушивался к ним. Но не потому, что не знал о них или не догадываются о неизбежном развитии событий, которые, он знал, последуют за всем этим.

И снова далеко за полночь в капитанской каюте горел свет. И опять, после того как команда отошла ко сну, из кубрика долго доносились приглушенные голоса. Как ни тихо ступал Кривой Хуан, всякий раз, когда он проходил мимо, голоса стихали. Но Хуан только усмехался в темноте. Завтра утром, как всегда, он будет знать все. Не для того семнадцать лет плавает он по морям и трижды избежал виселицы, чтобы не научиться видеть, что происходит у него под носом. И еще один урок вынес Хуан из того, что он видел и чего хватило бы, пожалуй, на десяток других жизней, — никогда не спешить и не примыкать ни к той, ни к другой стороне до той самой минуты, последней минуты, когда весы судьбы придут в движение. И только тогда он, Кривой Хуан, на миг раньше всех остальных должен понять, что угодно судьбе. И тогда, как бывало уже не раз, он выхватит пистолеты и первым закричит: «Ура капитану!» или «Капитана на рею!» Но всякий раз-именно то, что нужно, чтобы оказаться с победителями.

Верный себе, Кривой Хуан не спешил и на этот раз, хотя все вроде бы было ясно и участь безумного идальго была, казалось, предрешена.

Так продвигались они от острова к острову, и никто не роптал, потому что всякий раз новый остров оказывался еще прекраснее того, который пришлось покинуть. Но неизбежные события, которые предвидел Хуан, должны были вот-вот разразиться, когда произошел эпизод, который смешал все карты.

Золото в фляге

Вечером, когда капитан, как всегда, удалился в каюту со своими флягами, Кривой Хуан не досчитался одной фляги. Кто-то, взойдя на борт, не отдал ее, как обычно, а оставил себе. Почему? Капитан едва ли заметит это. Хуан был единственным на корабле, кто знал. Это давало ему лишнюю карту в игре, и с нее-то он и решил пойти.

Тот, кто не отдал своей фляги, вообще-то рисковал немногим. Но неужели он думал, что, если это станет известным, Кривой Хуан не разгадает, кто сделал это?

Уже на другое утро Хуан знал — кто. Для этого достаточно было из тех, кто был на берегу, вычесть тех, кто пришел, чтобы взять фляги. Родриго, по прозвищу Лисенок, был тем, кто оказался в остатке. И снова Хуан не стал торопить события. Он лишь постарался, чтобы в этот день Лисенок получил работу у задней кормы, на юте, подальше от остальных. Перематывать канаты не очень-то простой труд, особенно когда солнце стоит прямо над головой и нет от него защиты. Хуан терпеливо дождался, когда тень от мачты стала короткой, как мысль глупца, и только после этого не спеша двинулся в сторону юта. Лисенок не сразу заметил боцмана, а заметив, еще проворнее стал перематывать толстый смоленый канат. Хуан подошел совсем близко, так, что между ним и матросом почти не оставайтесь пространства. Хуан знал, что делает.

— Жарко, малыш?

Только теперь Лисенок рискнул разогнуться.

— Жарко? — Хуан изобразил на лице улыбку, которая могла показаться искренней только последнему идиоту. Может, найдется глоток воды? — И он протянул руку к фляге, что висела у Лисенка на поясе, протянул левую руку, именно левую.

Он еще продолжал улыбаться, когда тело его едва успело метнуться в сторону, уклоняясь от удара. В то же мгновение правая рука его, тоже словно сама по себе, помимо его воли, взметнулась вверх, и выбитый нож глубоко вошел в доски палубы. Но недаром Лисенок был моложе его. В следующий миг он опередил боцмана. Раздался только всплеск за бортом, и Лисенок, делая широкие взмахи, уже быстро плыл к берегу.

Берег, однако, был не близко, и Хуан знал, что долго так плыть Лисенок не сможет. Он успел подумать это в какую-то долю секунды и в ту же долю секунды порадовался, что заставил его работать все утро-теперь из него уже не тот пловец. А еще через долю секунды голос Хуана гремел уже на палубе, и в шлюпку за бортом один за другим скатывались матросы. О фляжке Хуан решил пока не говорить ничего, пусть сначала его поймают.

— Этот негодный пытался убить меня, — торопливо пояснил он, но капитан только сжал тонкие губы и ничего не ответил. Хуан понимал, почему: он совершил дерзость, обратившись первым, до того как старший заговорил с ним.

Побег

За нападение на боцмана Лисенку были обеспечены кандалы и работа на галерах. Он знал это и плыл изо всех сил. Но расстояние между шлюпкой и пловцом все сокращайтесь. Впрочем, еще быстрее сокращалось расстояние между пловцом и желтой полоской песка там, где начинался берег. Понсе де Леон сдвинул капитанскую треуголку на лоб, чтобы солнце не слепило глаза. Теперь стало видно, что шлюпка действительно отстает, гребцы в ней совсем перестали работать веслами. Скосив глаза, Хуан увидел, как сердито дернулись тонкие кастильские усики капитана. Конечно, он идальго и знатный господин, но ребят, что плавают с ним, он не понимает. Совсем не понимает. И Хуан позволил себе заметить почтительно:

— Господин капитан, он не уйдет. Ребята просто играют с ним. Им хочется поиграть.

Но капитан даже не взглянул на него: он опять совершил дерзость.

А матросы и вправду «играли» с беглецом. Когда он, казалось, должен был вот-вот достигнуть берега, вдруг замелькали весла, шлюпка рванулась с места и через минуту оказалась между Лисенком и полосой прибоя. Затем она снова застыла, чуть заметно удаляясь от берега и загоняя Лисенка в открытое море. Он, видно, понял это и теперь едва взмахивают руками, только чтобы держаться на воде. Но шлюпка двигалась все быстрее, и ему приходилось торопиться, чтобы не дать расстоянию сократиться.

Потом, казалось, шлюпка снова отстала, и Лисенку удалось, обогнув ее, направиться к берегу. Так повторялось несколько раз, но даже с корабля видно было, что беглец уже выбился из сил и долго ему не продержаться.

Когда же на шлюпке попытались повторить эту забаву еще раз, он стал тонуть. Теперь гребцы налегли на весла изо всех сил, но, когда шлюпка почти настигла его, Лисенок вынырнул в последний раз, рука его поднялась вдруг из воды, и он швырнул что-то блеснувшее на солнце прочь от себя. Через секунду лодка была уже над тем местом, где только что был Лисенок, но больше он не появился.

Капитан вопросительно повернулся к Хуану. Теперь тот должен был заговорить либо развести руками. Хуан заговорил и тем выбрал свою судьбу.

— Господин капитан, этот матрос утаил вчера вечером свою флягу. Сегодня, когда я потребовал ее…

Кривой Хуан никогда не видел, чтобы человек мог сразу так побледнеть.

— Шлюпку, — разжал пересохшие губы идальго. Шлюпок на корабле больше не оказалось. Был только двухместный ботик, и Хуан сам сел на весла.

Когда они достигли наконец шлюпки с ожидавшими их матросами, все вразнобой стали указывать место, куда Лисенок швырнул свою фляжку. — Пятьдесят реалов тому, кто найдет ее. Нужно было родиться богатым и иметь за спиной вереницу богатых предков, чтобы произнести это так, как это было сказано.

— Пятьдесят реалов? — как эхо, переспросил Хуан. Это было состояние. Хуан пожалел, что он не простой матрос и не может нырнуть сейчас в воду вслед за другими. Таких денег за всю жизнь ему не доводилось не то что держать в руках, но и видеть. А в жизни у него было всякое.

Фляжку все-таки нашли. Тот, кому удалось это, высоко поднял ее над головой и закричал, чтобы увидел капитан и другие не отняли у него находку.

Хуан только мгновение держал фляжку в руках, перед тем как передать ее капитану, но этого было достаточно, чтобы он понял, что в ней. А поняв, испугался, что капитан догадается, что он — знает. Это открытие так его потрясло, что руки плохо слушались его, и он едва догреб до корабля. Но капитан ничего не заметил. Капитану было не до него.

Бунт

В этот вечер глухие толки в матросском кубрике продолжались дольше обычного. На двух других кораблях, Хуан знал, было то же самое. А когда на рассвете капитан приказал вдруг поднять паруса и сниматься с якоря, на всех трех кораблях вспыхнул бунт.

Команда не желала плыть дальше. Они обоснуются здесь, на этих землях, они будут разводить виноград и оливы, выращивать пшеницу — каждый здесь станет знатным сеньором. Пусть, кто хочет, плывет с этим безумным идальго, только не они, не они! Кривой Хуан знал, что он останется с ними. Но только не для того, чтобы собирать здесь урожаи или разводить овец. Он займется здесь другим делом — и чем позже остальные узнают об этом, тем лучше. В то мгновение, когда он взял вынутую из воды флягу, его рука не могла ошибиться. Вода не могла бы весить столько — во фляге было золото!

И еще одно понимал и знал Хуан, то, чего недодумали, не успели понять остальные: если они остаются здесь, им не нужны свидетели. Он почувствовал, что близится то мгновение, когда весы судьбы дрогнут и придут в движение. У этих людей не было предводителя, через минуту он станет им. И тогда, перекрывая весь гомон и крики, что неслись с палуб трех сошедшихся вместе бригов, он закричал так, как кричал только свои команды во время шторма:

— Капитана на рею!

Сначала все смолкли, но тут же несколько голосов подхватили:

— На рею! Капитана на рею!

И уже все закричали, заревели, заблеяли:

— Капитана на рею!

Потому что все знали: после этих слов пути назад нет. А это означало конец всем сомнениям и колебаниям. Кто-то торопливо тащил веревку, прилаживая на ходу петлю, кто-то втаскивал уже на бочонок капитана в разорванном и измятом камзоле. Теперь все решали мгновения. Если капитана успеют вздернуть до того, как кто-то заколеблется, раздастся хотя бы один голос против, тогда дело сделано и он, Хуан, сможет поздравить себя. Не замешкайся тот, с веревкой, может, так бы все и произошло. Но капитан вдруг поднял руку. И тут же все смолкли. «Значит, и сейчас, и под петлей, он все равно оставался для них капитаном»,-успел подумать Хуан. И еще: «Нельзя давать ему говорить».

Но капитан уже заговорил. И по тому, как спокойно и властно звучал его голос, Хуан понял, что проиграл.

— Пусть тот, кто хочет ковыряться в земле, остается здесь,- говорил капитан.-Значит, он не заслуживает ничего лучшего, ничего другого.

— На рею, — попробовал крикнуть Хуан, но все зашикали на него, и он прикусил язык.

— Матросы, я, Понсе де Леон, сделаю так, что прежние ваши хозяева, все, у кого вы служили, будут кланяться вам в пояс, валяться у вас в ногах. В мире не будет людей богаче, чем вы. Пусть принесут флягу, что у меня в каюте…

— Смотрите, — он поднял флягу над головой, — это золото. Я пренебрег им…

И со своего возвышения он стал швырять мелкие самородки под ноги стоявшим на палубе.

— Я бросаю его потому, что придет день, когда вы так же бросите его как ненужное. За каждый глоток воды, возвращающей молодость, вам будут платить больше золота, чем смогут вместить ваши карманы. Матросы…

Кривой Хуан сделал было легкое движение, чтобы пробраться к трапу, но несколько рук уже цепко держали его.

— Ура капитану! — закричал кто-то.

— Ура! — подхватили остальные.

Через несколько минут Хуан был уже в колодках внизу, в глухом и сыром трюме. Потянулись дни, которые были неотличимы для него от ночи. Он ни на что уже не надеялся, ничего не ждал. Он не заходился уже от ярости, когда очередной матрос, принося пищу, старался поставить ее так, чтобы он не мог достать до нее. Или нарочно старался расплескать те полкружки воды, что полагались ему на день. Иногда он размышлял о том, к чему приговорит его королевский алькальд — к виселице или к галере. Но и это почему-то не очень волновало его, будто то, что произошло, случилось не с ним, а с кем-то другим, чья судьба была ему вообще-то достаточно безразлична.

Поэтому, когда в один из дней (или ночей) люк трюма поднялся и за ним пришли, Хуан не мог знать, что это значит. Он не мог знать, что минули долгие недели бесплодных поисков. Что теперь, гонимый нетерпением, капитан сам спускался на берег и обходил все, какие только удавалось найти, источники. Загипнотизированный его верой экипаж истово прочесывал остров за островом, и каждая неудача лишь укрепляла всех и надежде: если не сегодня, то, значит, завтра.

Но капитан знал теперь цену этой преданности и этой вере. Самое безопасное, полагал он, поскорее избавиться от зачинщиков, не дожидаясь возвращения в Пуэрто-Рико. Несколько человек он высадил уже на попавшихся по пути островах. Сегодня была очередь Хуана.

Оставленный умирать

Матросы вытащили его из лодки и швырнули на гальку возле прибоя. Потом, когда лодка уже отплыла, они вспомнили, что не оставили ему ящик с провизией и пару ножей, как приказывал капитан. Грести обратно им не хотелось, и они попросту бросили свой груз в море.

Но, несмотря на все это, Кривой Хуан выжил. И не только выжил, но и пережил знатного идальго, владельца трех больших кораблей Понсе де Леона.

Корабли между тем продолжали свой путь, и однажды на рассвете им открылся цветущий остров, с которым не мог сравниться ни один виденный ими ранее. Это было в Вербное воскресенье («Паскуа флорида»), и капитан назвал землю, которую принял за остров, Флоридой.

Но сколь мирной и прекрасной казалась эта земля, прорезанная сотней небольших ручейков и речек, столь же воинственны инепримиримы оказались обитавшие здесь индейцы. Им было мало дела до того, какими побуждениями руководствовались пришельцы и чего искали. Они встретили белых чужеземцев, как привыкли встречать врагов, посягавших на их охотничьи угодья и хижины. В одной из стычек среди раненых оказался и сам капитан…

Много других приключений и бедствий постигло испанцев за то время, как корабли продолжали свой долгий путь. В конце концов, борясь с враждебными пассатами, они возвратились в порт, который покинули много месяцев назад. Понсе де Леон не без выгоды продал свои корабли и вернулся в Испанию.

Возвращение в Испанию

В Мадриде уже знали о мужественной попытке идальго отыскать воду вечной жизни. Едва он прибыл и успел расположиться в гостинице, как явился гонец, требуя его во дворец короля.

С любопытством смотрел король на человека, которому вообще-то могло и повезти. И тогда, стоя здесь, он держал бы привезенный для своего короля флакон с водой вечной жизни. И он, король Испании Фердинанд Арагонский, стал бы первым (а может, и единственным) из христианских королей, живущим вечно.

Во всяком случае, это не вина идальго, что на этот раз ему не повезло. Король благосклонно выслушал историю Понсе де Леона и оказал ему знаки своей милости и внимания. Почтительно удаляясь с аудиенции,Понес де Леон был уже не тем, кем был он, вступая под высокие своды зала. Мановением королевской руки он стал «его превосходительством», губернатором открытого им «острова Флорида «…

Император Цинь Шихуанди

В своих тайных надеждах на бессмертие король Испании был не одинок среди других монархов. Неужели владыка, будучи неподобен остальным людям во всем, мог оказаться приравнен к ним хотя бы и перед лицом смерти? Китайский император был, наверное, первым, кто попытался восстать против неумолимого закона бытия. Истории известны и другие правители, которые, каждый по-своему, пытались провозгласить свое бессмертие. Западноримские императоры-соправители Аркадий и Гонорий (395-408) обнародовали эдикт, возвещавший, что с этого момента подданные, обращаясь к ним, должны говорить уже не «ваше величество», а «ваше вечность». Основным аргументом при этом был следующий: «Те, кто осмелиться отрицать божественную сущность наших личностей, будут лишены должностей, и имущество их будет конфисковано.»

Для подданных довод этот был, естественно, весьма убедителен. Но не для природы.

Точно так же в свое время были искренно уверенны в бессмертной сущности императора Августа его подданные. А еще раньше почитали бессмертным Александра Македонского народы захваченных им стран.

И разве не насмешка судьбы: туземцы, жившие в окрестностях того самого Пуэрто-Рико, Откуда отважный идальго Понсе де Лион отправился на поиски бессмертия, сами были убеждены, что завоевавшие их испанцы – бессмертны! Именно поэтому гордые индейцы сносили все притеснения и произвол, которые чинили конкистадоры. И действительно, разве можно представить себе предприятие более бессмысленное и безнадежное, чем восстание против бессмертных?

Восстание против бессмертных

Как часто бывает, «открытие» началось с сомнения. Нашелся местный вождь, который усомнился в том, что жестокие белые боги не знают смерти. Для того, чтобы проверить это, решено было провести довольно смелый эксперимент. Узнав, что некий молодой испанец собирается проследовать через его владения, вождь приставил к нему почетный эскорт, которому дал соответствующие наставления. Следуя им, индейцы, когда переходили реку, уронили носилки и держали испанца под водой, пока тот не перестал вырываться. Затем они вытащили его на берег и на всякий случай долго и витиевато извинялись перед «белым богом», что посмели нечаянно уронить его. Но то т не шевелился и не принимал их извинений. Чтобы убедится, что это не хитрость и не притворство, индейцы несколько дней не спускали глаз с тела, то наблюдая за ним исподтишка из высокой травы, то вновь приближаясь и в который раз повторяя свои извинения…

После этого индейцы убедились, что их завоеватели — такие же смертные, как и они сами. А убедившись, в один день и час подняли восстание по всему острову, истребив и изгнав испанцев всех до единого. Правда, ненадолго.

Что же касается Понсе де Лиона, то он – человек, искавший бессмертия, — в конце концов умер от раны, некогда полученной им во Флориде. «Таким-то образом, назидательно замечает автор старинной испанской хроники, — судьба разрушает планы человеческие: открытие, которым Понсе надеялся продлить свою жизнь, послужило сокращению ее».

Кривого Хуана через несколько лет снял с острова случайно проходивший мимо бриг. Истории, которую он поведал, никто не поверил. Но имя Понсе де Лиона в то время было известно, то, что Хуан плавал с ним, вызвало интерес у нескольких весьма пожилых (и столь же богатых) испанцев. Несколько лет Кривой Хуан служил кем-то вроде проводника при экспедициях, организованных ими. Но беда Хуана заключалась в том, что он не был наделен фантазией. Поэтому сведения, которыми обладал он, о том, где следует искать воду вечной жизни, быстро истощились. А вскоре за тем и сам он затерялся где-то в приморских харчевнях и тавернах Нового Света.

Также безвозвратно затерялись в прошлом имена и судьбы многих других, кто подобно Хуану или его безрассудному капитану отправлялся на поиски воды вечной молодости. Но так ли безумны были эти поиски?

Путешествия Понсе де Леона

Дон Хуан Понсе де Леон был истинным сыном своего времени. Представитель одной из знатнейших кастильских фамилий, он отличился в бесчисленных войнах испанцев с маврами.

Потом, не задумываясь, он пересек океан и прибыл в «Вест-Индию» (как называли новые земли сами путешественники) в ноябре 1493 года, со второй экспедицией Колумба, когда были открыты острова Доминика, Гваделупа, Пуэрто-Рико, а также экспедиция вторично посетила остров Гаити (или как его тогда называли – Эспаньола).

Понсе де Леон надеялся, подобно тысячам других конкистадоров, на быстрое обогащение. Но если для большинства из них надежда так и оставалась надеждой – по крайней мере в первое время, – дону Хуану повезло. В 1508 году во главе небольшого отряда солдат он завоевал остров, который туземцы называли Борикен (позже Пуэрто-Рико). Напомним, что этот остров был открыт Колумбом во время его второго путешествия за океан, и, кто знает, может быть, именно тогда у дона Хуана Понсе де Леона, участника этого плавания, впервые мелькнула мысль о том, что хозяином Борикена, цветущего острова с благодатным климатом, должен стать именно он. И он стал им.

Прослышав о богатых месторождениях золота на острове Борикен, де Леон захватил остров, затем основал там первое испанское поселение. Обосновавшись на северо-восточном берегу Борикена, дон Хуан заложил в 1511 году город, который назвал в честь своего святого покровителя Иоанна Крестителя Сан-Хуан-Баутиста-де-Пуэрто-Рико, где позже стал губернатором. В дальнейшем остров стал называться Пуэрто-Рико – Богатая Гавань.

Во всяком случае такой она стала для дона Хуана. Нещадно грабя местных индейцев, он собрал несметное количество золота. Его мало смущало то, что коренное население острова уменьшалось с катастрофической быстротой. По свидетельству старинных испанских хроник, Борикен был самым населенным из всех островов. Индейцы тут занимались охотой, земледелием, рыболовством, умели ткать ткани и делать глиняную посуду. Один из историков написал: «Пуэрто-Рико был сущим раем для индейцев, снимавших с его плодородных земель обильные урожаи; и когда испанцы наткнулись на благоденствующее и счастливое индейское население, они решили, что они тоже нашли себе рай земной…» Что ж, для испанцев остров так и остался раем, а для индейцев превратился в кромешный ад.

И в том же 1511 году дон Хуан Понсе де Леон впервые услышал легенду об острове вечной молодости – Бимини. Сначала ему рассказывала о нем старая индианка кача, взятая в его дом прислугой. Но можно ли было верить выжившей из ума старухе? Однако, как оказалось, и другие индейцы знали о том, что где-то к северу от Пуэрто-Рико лежит остров, на котором бьет источник, дарующий молодость. Их рассказы удивительно совпадали даже в мельчайших подробностях, все они называли одно и то же число дней и ночей, которые надо было провести в пути, чтобы достичь Бимини, они одинаково описывали вершину горы, которая венчала этот счастливый остров, и закрывающие его берега стены деревьев. Рассказывали, что за несколько лет до этого многие индейцы с острова Куба отправились на ее поиски и ни один из них не вернулся. Это ли не свидетельство того, что им удалось найти источник молодости?

Итальянец Педро Мартир, лично знавший Колумба, писал в те годы: «К северу от Эспаньолы между прочими островами есть один остров на расстоянии трехсот двадцати миль от нее. Первое, что ты увидишь с большой воды, это вершину горы. Берег же закрыт сплошной стеной зеленых деревьев, а поэтому кажется, что ступить на берег нельзя. Но если ты окажешься зорким, то найдешь несколько незаметных троп. Ступи на остров в том или ином месте и иди к подножию горы. На острове бьет неиссякаемый ключ воды такого чудесного свойства, что старик, который станет пить ее, соблюдая притом определенную диету, через некоторое время превратится в юношу. Но не забывай во время пути о том, что нельзя оборачиваться, иначе источник утратит для тебя свою чудесную силу. Настанет момент, и леса расступятся, и перед тобой откроется ровное место. Там и бьет этот источник, дающий вечную молодость. Засохший цветок, смоченный его водой, вновь расцветет и останется таким вечно. Мертвая ветка, опущенная в его струи, тут же зазеленеет и даст новые ростки. А ты человек, если не оглядывался, опустись на колени и сделай лишь несколько глотков. И возвращение молодости произойдет так незаметно, что в предыдущие мгновения ты еще будешь старым и немощным, а в следующее мгновение станешь юным и полным сил…»

И дон Хуан, которому было уже больше пятидесяти лет, поверил легенде.

Как возникла легенда на острове Борикен? Ведь чаще всего в основе любой легенды лежат какие-то реальные сведения, причудливо переплетающиеся на протяжении столетий с самым фантастическим домыслом. Возможно, она отразила память о каких-то реальных путешествиях коренных островитян на другие земли Карибского моря, еще более плодородные и цветущие, чем Пуэрто-Рико. Как бы то ни было, человек, завоевавший остров, твердо решил, что он будет первым из европейцев, открывшим чудесный источник на острове Бимини, и стал готовиться в путь.

Впрочем, прежде Понсе де Леону пришлось столкнуться с некоторыми трудностями. Он не имел официальных прав на «плавания для открытий» – такие права давал только испанский король – и вдобавок был подотчетен в своих действиях губернатору более крупного острова, Эспаньолы, Диего Колену. Сначала дону Хуану пришлось вновь пересечь океан, чтобы просить о патенте – за свой личный счет – на поиски и колонизацию острова Бимини и на эксплуатацию чудесного источника и «острова вечной молодости».

И, видимо, действительно ничем нельзя было удивить человека в ту невероятную пору, если испанский король Фердинанд Арагонский, не выразив и тени изумления, предоставил Понсе де Леону все права и 23 февраля 1512 года подписал в Бургосе официальную грамоту. Скрепив этот фантастический договор своей подписью, король даже сказал при этом, намекая на ослепительные открытия Колумба: «Одно дело дать полномочия, когда еще не было предварительного примера, чтобы кто-нибудь занимал такой пост, но мы с тех пор научились кой-чему. Вы являетесь, когда начало уже сделано…»

Главным кормчим в экспедицию де Леон пригласил Антона Аламиноса, родом из того же андалузского портового городка Палое, который дал миру нескольких известных мореходов, спутников и соперников Колумба. Сам Аламинос ранее участвовал в четвертой экспедиции Колумба.

Начальник экспедиции и его кормчий приступили к снаряжению трех кораблей и к найму матросов. По рассказам, Понсе принимал на службу и стариков, и увечных, набрав, наверное, самый немощный экипаж в истории морского флота. Команды на кораблях этой флотилии были самыми старыми из всех, какие знает морская история.

В том была своя логика: к чему разборчивость, молодость и здоровье, если после сравнительно короткого морского перехода его моряки могут омолодиться и возвратить утраченные силы в водах чудесного источника?

И вот на рассвете 3 марта 1513 года флотилия отплыла от берегов Пуэрто-Рико на северо-запад, в сторону Багамских островов. Каждый мог оказаться именно тем, который они искали. В конце марта, накануне Пасхи, они увидели большую землю – чудесный цветущий остров, с которым не мог сравниться ни один виденный ими ранее.

Но цели экспедиции – найти источник, воды которого обладали бы силой возвращать молодость – достичь так и не удалось. Испанцы исследовали все восточное побережье Флориды. Изо дня в день моряки отправлялись на поиски. Корабли передвигались от острова к острову, и на каждом испанцы «опробовали» все источники и озера. По утрам с кораблей спускались шлюпки и направлялись к берегу, а по ночам капитан Понсе де Леон проверял содержимое каждой фляги, наполненной водой из всех источников, которые только удавалось найти на острове. Говорили, что достаточно всего пары глотков, преображение начинается мгновенно.

И пока капитан ожидал наступления вечера, матросы, пересказывали друг другу все, что им довелось услышать от тех, кто сходил на берег. Если и есть рай на земле, то он должен быть здесь, на этих островах. Леса здесь полны дичи, а тихие речушки – рыбы, которую можно ловить руками прямо у берега. Но главное, это была земля – плодородная, изобилующая плодами и, что самое удивительное, фактически ничья.

Но не земной рай искал Понсе де Леон, и даже не золото, поскольку он и так был достаточно богат. Ему грезился только чудесный источник. Огорченный неудачей, он в последний раз высадился на берегу и именем кастильской короны вступил во владение новым «островом».

Землю, принятую им за остров, Понсе де Леон назвал «Pascua de Florida» – цветущая земля. Так в Испании назывался праздник цветущей Пасхи. Согласно легенде, именно в этот праздник, 2 апреля 1513 года, команда впервые сошла на берег Флориды. Да и название напрашивалось само собой – все побережье было покрыто великолепной субтропической растительностью.

Это было первое испанское владение на континенте Северной Америки. Но оставаться здесь было опасно, так как испанцы увидели на Флориде воинственные индейские племена – людей «рослых, сильных, одетых в звериные шкуры, с громадными лучками, острыми стрелами и копьями на манер мечей». Так описал местных жителей Берналь Диас в 1517 году.

В 1521 году Понсе де Леон вновь отправился на поиски Бимини. Кроме того, у него был патент на колонизацию Флориды. В 1521 году Понсе де Леон вернулся на место своей первой высадки – на побережье залива – уже с двумя кораблями, нагруженными колонистами и вещами, чтобы обосноваться в этих местах. Его отряд из 200 человек высадился на западном берегу Флориды, чтобы завоевать остров. Однако испанцы встретили такое яростное сопротивление со стороны местных индейцев, что вынуждены были спешно погрузиться на корабли и убраться восвояси.

Понсе де Леон, в числе многих, был тяжело ранен и умер на Кубе в июле 1521 года. Он похоронен на Пуэрто-Рико, в Сан Хуане. Правда, существует легенда о том, что он выжил и в последующие годы продолжал исследования Флориды, стремясь найти волшебный источник вечной юности. Но историки вполне оправданно сомневаются в достоверности этой легенды.