Кто был женихом надежды курченко погибшей стюардессы. Последний рейс надежды курченко. Нервы горят на такой работе
Это был первый в СССР случай захвата такого масштаба пассажирского самолета (хайджекинг). С него, в сущности, и началась многолетняя серия подобных трагедий, забрызгавших кровью невинных людей небеса всего мира.
А начиналось все так.
Ан-24 поднялся в небо с батумского аэродрома 15 октября 1970 года в 12 часов 30 минут. Курс — на Сухуми. На борту самолета находилось 46 пассажиров и 5 членов экипажа. Время в полете по графику — 25-30 минут.
Но жизнь поломала и график, и расписание.
На 4-й минуте полета самолет резко отклонился от курса. Радиооператоры запросили борт — ответа не последовало. Связь с контрольно-диспетчерским пунктом прервалась. Самолет уходил в сторону близкой Турции.
В море вышли военные и спасательные катера. Их капитаны получили приказ: на полном ходу следовать к месту возможной катастрофы.
Борт не отвечал ни на один из запросов. Еще несколько минут — и Ан-24 покинул воздушное пространство СССР. И в небе над турецким прибрежным аэродромом Трабзон вспыхнули две ракеты — красная, затем — зеленая. Это был сигнал аварийной посадки. Самолет коснулся бетонного пирса чужой воздушной гавани. Телеграфные агентства всего мира немедленно сообщили: угнан советский пассажирский самолет. Бортпроводница убита, есть раненые. Всё.
ЧЕРНЫЙ КОНВЕРТ
Я летел к месту ЧП через несколько часов. Летел, не зная ни обстоятельств драмы, ни фамилии убитой бортпроводницы. Все предстояло узнать на месте.
Сегодня, спустя 45 лет, я намерен вновь — хотя бы вкратце — изложить события тех дней и снова сказать о Наде Курченко, ее мужестве и ее героизме. Сказать об ошеломляющей реакции миллионов людей так называемого застойного времени на жертвенность, отвагу, смелость человека. Сказать об этом, прежде всего, людям нового поколения, нового компьютерного сознания, рассказать, как это было, ибо мое поколение помнит и знает эту историю, а главное — Надю Курченко — и без напоминаний. А молодым людям нелишне бы знать, почему многие улицы, школы, горные вершины и даже самолет носят ее имя.
…После взлета, приветствий и наставлений пассажирам бортпроводница вернулась в свое рабочее помещение, узкий отсек. Она открыла бутылку «боржоми» и, дав воде настреляться сверкающими крохотными ядрами, наполнила четыре пластмассовых стаканчика для экипажа. Поставив их на поднос, вошла в кабину.
Экипаж всегда был рад присутствию в кабине красивой, юной, на редкость доброжелательной девушки. Наверное, и она чувствовала это отношение к себе и, конечно, радовалась тоже. Возможно, и в этот предсмертный час она с теплом и благодарностью подумала о каждом из этих ребят, легко принявших ее в свой профессиональный и дружеский круг. Они относились к ней, как к младшей сестре, с заботой и доверием.
Безусловно, у Нади было замечательное настроение — утверждали все, кто видел ее в последние минуты ее чистой, счастливой жизни.
Напоив экипаж, она вернулась в свой отсек. В этот момент и раздался звонок: бортпроводницу вызывал кто-то из пассажиров. Она подошла. Пассажир сказал:
— Передай срочно командиру, — и протянул ей какой-то конверт.
«НАПАДЕНИЕ! ОН ВООРУЖЕН!»
Надя взяла конверт. Их взгляды наверняка встретились. Она наверняка удивилась, каким тоном были сказаны эти слова. Но выяснять ничего не стала, а шагнула к дверце багажного отделения — дальше была дверь пилотской кабины. Вероятно, ощущения Нади были написаны на ее лице — скорее всего. А чувствительность волка, увы, превосходит любую другую. И, наверное, как раз благодаря этой чувствительности террорист усмотрел в глазах Нади неприязнь, подсознательное подозрение, тень опасности. Этого оказалось достаточно, чтобы больное воображение объявило тревогу: провал, приговор, разоблачение. Самообладание отказало: он буквально катапультировался из кресла и бросился вслед за Надей.
Она успела сделать лишь шаг к пилотской кабине, когда он распахнул дверцу ее отсека, только что ею закрытую.
— Сюда нельзя! — закричала она.
Но он приближался, как тень зверя. Она поняла: перед ней враг. В следующую секунду понял и он: она поломает все планы.
Надя закричала снова:
— Вернитесь на свое место. Сюда нельзя!
Но он достал оружие — нервы сгорели дотла. Надя не знала его намерений. Но понимала: он абсолютно опасен. Опасен для экипажа, опасен для пассажиров.
Она ясно увидела револьвер.
Распахнув пилотскую кабину, она крикнула экипажу изо всех сил:
— Нападение! Он вооружен!
И в то же мгновение, захлопнув дверь кабины, развернулась лицом к разъяренному таким ходом дел бандиту и приготовилась к нападению. Он, так же как и члены экипажа, услышал ее слова — без сомнения.
Что оставалось делать? Надя приняла решение: не пропускать нападающего в кабину любой ценой. Любой!
Трабзон. Освобожденные пассажиры рейса 244 плачут от счастья.
СХВАТКА НА ПОСЛЕДНЕМ РУБЕЖЕ
Он мог быть маньяком и перестрелять экипаж. Он мог погубить экипаж и пассажиров. Он мог… Она не знала его действий, его намерений. А он знал: прыгнув к ней, он попытался сбить ее с ног. Упершись руками в стенку, Надя удержалась и продолжала сопротивляться.
Первая пуля попала ей в бедро. Она еще плотнее прижалась к пилотской двери. Террорист попытался сжать ей горло. Надя — выбить из его правой руки оружие. Шальная пуля ушла в потолок. Надя отбивалась ногами, руками, даже головой.
Экипаж оценил ситуацию мгновенно. Командир резко прервал правый разворот, в котором находились в минуту нападения, и тут же завалил ревущую машину влево, а затем — вправо. В следующую секунду самолет пошел круто вверх: пилоты старались сбить с ног напавшего, полагая, что опыт его в этом деле невелик, а Надя удержится.
Пассажиры были еще с ремнями — ведь табло не гасло, самолет только набирал высоту.
Молодчик распахнул серый плащ, и пассажиры увидели гранаты — они были привязаны к поясу.
«Это для вас! — закричал он. — Если кто-нибудь еще встанет, расколем самолет!»
В салоне, увидев бросившегося к кабине пассажира и услышав первый выстрел, несколько человек мгновенно расстегнули ремни и вскочили с кресел. Двое из них были ближе всего к месту, где сидел преступник, и первыми почувствовали беду. Галина Кирьяк и Аслан Кайшанба не успели, однако, сделать и шага: их опередил тот, кто сидел рядом с убежавшим в кабину. Молодой бандит — а он был намного моложе первого, ибо они оказались отцом и сыном — выхватил обрез и выстрелил вдоль салона. Пуля просвистела над головами потрясенных пассажиров.
— Ни с места! — заорал он. — Не двигаться!
Пилоты с еще большей резкостью стали бросать самолет из одного положения в другое. Молодой выстрелил снова. Пуля пробила обшивку фюзеляжа и вышла навылет. Разгерметизация воздушному судну еще не угрожала — высота была незначительной.
В следующий после второго выстрела миг молодчик распахнул серый плащ и люди увидели гранаты — они были привязаны к поясу.
— Это для вас! — закричал он. — Если кто-нибудь еще встанет — расколем самолет!
Было очевидно, что это не пустая угроза — в случае провала им терять было нечего.
Между тем, несмотря на эволюции самолета, старший оставался на ногах и со звериной яростью пытался оторвать Надю от двери пилотской кабины. Ему нужен был командир. Ему нужен был экипаж. Ему нужен был самолет.
Пораженный неимоверным сопротивлением Нади, разъяренный собственным бессилием справиться с раненой, окровавленной хрупкой девушкой, он, не целясь, не думая ни секунды, выстрелил в упор и, отбросив отчаянную защитницу экипажа и пассажиров в угол узкого прохода, ворвался в кабину. За ним — его выродок с обрезом.
— В Турцию! В Турцию! Вернетесь к советскому берегу — взорвем самолет!
42 ПУЛИ ПО ЭКИПАЖУ
Очередная пуля пробила спину командира — Григория Чахракия. Чтобы сохранить в организме хотя бы немного крови, чтобы не потерять сознания и не выронить из рук штурвал, Григорий изо всех сил прижался к спинке командирского кресла. Следующий выстрел — пуля парализует правую руку штурмана Валерия Фадеева и попадает в грудь. В руке — микрофон связи, Фадеев теряет сознание, разжать его руку с микрофоном не может никто — каждый из членов экипажа уже ранен, Надя мертва.
Выхода нет: самолет не должен упасть в море — в салоне 46 пассажиров, есть дети. Второй пилот видит: командир все же теряет сознание. Шавидзе берет управление на себя — ведет машину, как в кошмарном сне: в залитой кровью друзей кабине, среди орущих преступников, под угрозой обреза и револьвера, под угрозой гранат.
Когда в сером сне реальности показывается прибрежный турецкий аэродром, он выпускает в небо аварийные ракеты. И самолет, пробитый сорока двумя пулями, припадает к чужой жесткой земле…
ВЗГЛЯД СКВОЗЬ ГОДЫ
ПОКА ЖИВА НАДЕЖДА…
За мужество и героизм Надежда Курченко была награждена боевым орденом Красного Знамени , именем Нади был назван пассажирский самолет, астероид, школы, улицы и так далее. Но следует сказать, видимо, и о другом.
Масштабы государственных, общественных действий, связанных с беспрецедентным событием, были огромны. Члены Государственной комиссии, МИД СССР вели переговоры с турецкими властями несколько суток подряд без единого перерыва.
Следовало: выделить воздушный коридор для возвращения угнанного самолета; воздушный коридор для переправки из больниц Трабзона раненых членов экипажа и тех пассажиров, которые нуждались в срочной медицинской помощи; конечно, и тех, кто не пострадал физически, но оказался на чужбине не по своей воле; требовался воздушный коридор для пролета спецрейса из Трабзона в Сухуми с телом Нади. В Сухуми уже летела из Удмуртии ее мать.
Забот было много. Но все эти драматические действия не могли сгладить острую боль потери — Надя оставалась в центре любых разговоров огромной страны, теле- и радиопередач, газет.
В обсуждении вопроса похорон Нади принимал личное участие маршал авиации, министр гражданской авиации СССР Борис Павлович Бугаев. Я дважды — в силу обстоятельств — разговаривал по телефону с министром, который выслушивал пожелания, советы, просьбы встретить в Сухуми мать Нади, определиться с местом похорон, другими действиями. Могло бы быть нечто подобное в наши суетные дни — забота министра сверхдержавы о судьбе убитой бортпроводницы крошечного заштатного рейса?
Нет. Не могло. Я, во всяком случае, в это не верю.
В «Комсомолку», где я тогда работал (и был первым и единственным журналистом из Москвы на месте трагедии), только в первые две недели после даже искореженных цензурой репортажей пришло свыше 12 тысяч писем и телеграмм от потрясенных читателей, оплакивавших Надю и восхищавшихся ее мужеством!
Была такая страна. И были такие люди. Возможно ли это сегодня?
В день похорон Нади над ее заваленном цветами гробом и над головами тысяч людей, идущих за ее гробом по улицам города, все самолеты, уходившие в рейс, покачивали крыльями, демонстрируя дань уважения своей защитнице, своей юной сослуживице, своей героине. В каждом из этих самолетов бортпроводницы со слезами на глазах говорили своим пассажирам:
— Посмотрите вниз, пока виден город. Это люди прощаются с нашей подругой. С нашей Надей.
Вы верите, что мы все те же?
…Мать Нади, Генриетта Ивановна, с которой я стоял у гроба Нади и которая сухо и безжизненно повторяла, глядя на поразительно красивое лицо дочери: «Теперь ты у меня не смеешься, ты у меня серьезная», передала мне записки, блокноты, бумаги Нади. Среди них я нашел фразу ученицы 9-го класса Надежды Курченко:
«Хочу быть достойной дочерью Родины и готова отдать за это жизнь, если это потребуется».
Вот в эти привычные для слуха слова, но написанные рукой и сердцем Нади, я верю абсолютно.
РАСПЛАТА
Бандиты сами наказали себя
Террористами оказались 46-летний литовец Пранас Бразинскас (на фото справа), бывший завмаг из Вильнюса, и его 13-летний сын Альгирдас (слева). Турецкие власти отказались выдать преступников СССР и сами осудили их. Старший получил восемь лет, младший — два. Через некоторое время обоих освободили по амнистии, и бандиты перебрались в Венесуэлу, а оттуда в США: сошли в Нью-Йорке с самолета, направлявшегося в Канаду. Литовская диаспора добилась разрешения оставить их в стране.
Поселились Бразинскасы в калифорнийской Санта-Монике. В феврале 2002 года 77-летний Пранас поссорился с сыном, за что получил несколько смертельных ударов битой. Альгирдас был осужден на 16 лет тюрьмы.
«Звездочка моя ясная, как ты от меня далека…»
Народ посвятил подвигу Надежды Курченко песню, написанную совсем по другому поводу…
1973 год. Советский Союз голубем облетела баллада «Звездочка моя ясная». Ни у кого не вызывало сомнений: песня посвящена юной стюардессе, навсегда оставшейся в небе. Убитой за три недели до свадьбы. И исполняется от имени ее жениха. Грустная история по сей день тиражируется в Интернете. Однако это всего лишь красивая легенда…
Композитор Владимир Семенов:
«Эту песню многие пели и поют. Но мне кажется, самым лучшим ее исполнителем был и остается Саша Лосев…»
Солист студенческого самодеятельного ансамбля, победитель районного конкурса, где главный приз — запись собственной пластинки на фирме «Мелодия»…
Трагический ореол, который обрела песня, спустя 22 года черным облаком накрыл и ее первого исполнителя. Незадолго до своего ухода Лосев признавался, что прежде он пел «Звездочка моя ясная» с одним подтекстом, теперь — в память о своем рано умершем сыне. И подводил печальный итог:
«Необъяснимым образом главная песня в программе стала главной и в жизни».
Главной песней «Звездочка» стала и в жизни композитора Владимира Семенова. Ему было уже 35 лет. За плечами Астрахань, автомобильно-дорожный техникум, самодельная электрогитара и сотни километров на раздрызганном автобусе, колесившем с концертными бригадами астраханской филармонии…
«Конечно, я помню историю с захватом самолета, тогда очень много писали о подвиге Нади, — рассказывает Семенов. — Но, признаться, ни о чем таком не думал, когда достал с магазинной полки маленький сборничек стихов вологодской поэтессы Ольги Фокиной. Буквально 12-13 страничек, напечатанных на тонкой газетной бумаге. Я начал их листать и вдруг наткнулся на слова «Песни у людей разные, а моя одна на века». Что-то меня зацепило в этих строчках».
Родилась песня, которую Семенов показал своему другу, композитору Сергею Дьячкову. Тот и привел Семенова к Стасу Намину, руководившему вокально-инструментальным ансамблем. Записали маленькую пластинку, сложившуюся из трех композиций — песни Оскара Фельцмана «Есть глаза у цветов», песни Сергея Дьячкова «Не надо» и баллады Владимира Семенова «Звездочка моя ясная». Разлетелась она по стране тиражом почти в 7 миллионов экземпляров!
«После всех нервотрепок — репетиций, записей — я с женой поехал отдохнуть в Сочи, — вспоминает сегодня композитор Владимир Семенов. — Лежу на песочке и вдруг слышу что-то знакомое — где-то вдалеке проплывает теплоход, огромный, интуристовский, и оттуда доносится голос Саши Лосева:
«Песни у людей разные, а моя одна на века!»
Вологодская поэтесса Ольга Фокина написала эти строчки за несколько лет до трагедии на борту Ан-24. Строчки о своем, очень личном. Ее знаменитый земляк, писатель Федор Абрамов говорил, что Ольга
«очень близка к жизни, у нее всегда в стихах не выдумка, не буквы, не слова — стихи порождены самой жизнью… они пленяют, очаровывают тебя искренностью, чистотой и непосредственностью чувств».
Сорок девять лет назад в Советском союзе впервые произошел угон самолета. Ан-24, летевший из Батуми в Сухум, был захвачен литовскими террористами.
Sputnik, Астанда Ардзинба.
Захват
15 октября 1970 года советский гражданский самолет Ан-24 вылетел из Батуми в Сухум. Время в пути заняло бы 30-35 минут, но через пять минут после взлета, в 12:40 по местному времени, два пассажира в первом ряду вызвали бортпроводницу и потребовали передать конверт пилотам. Это был отпечатанный еще в Вильнюсе "Приказ № 9", в котором террористы требовали лететь в Турцию и прекратить радиосвязь, за невыполнение приказа - смерть. Одновременно один из террористов объявил пассажирам о том, что советской власти на их самолете больше нет.
Так начался первый в истории СССР захват пассажирского самолета. На борту находились 46 пассажиров и пять членов экипажа.
Террористами оказались литовцы, отец и сын Бразинскасы. Позже компетентные органы досконально изучат все этапы их жизни. Окажется, что старший Бразинскас – 45-летний Пранас, антикоммунист, в 1944 году служил во вспомогательных войсках немецкой дивизии, где собирал понтонные мосты. Позже он снабжал литовских участников "Сопротивления" оружием. В 1965 году Пранас Бразинскас, работая заведующим склада хозтоваров, получил пять лет колонии общего режима за хищение социалистической собственности, однако его условно-досрочно освободили через три года, и дабы не искушать судьбу, он уехал с сыном Альгирдасом в Узбекистан.
Но и там Пранас стал организатором местного черного рынка, сын также участвовал в аферах отца. Когда в 1970 году Бразинскасами заинтересовался КГБ, они решили бежать из страны, не придумав ничего лучше, как захватить самолет.
Однако эти любопытные подробности биографии захватчиков еще не были известны ни пассажирам борта, ни членам экипажа.
© Sputnik / Владимир Акимов
Турбовинтовой пассажирский самолет "АН-24"
19-летняя бортпроводница Сухумского авиационного отряда Надежда Курченко рванулась к пилотам с криком: "Нападение!" - Террористы кинулись за ней. "Никому не вставать! - закричал Альгирдас. - Иначе взорвем самолет!" - Курченко пыталась преградить им путь в кабину, и тогда Пранас в упор расстрелял ее из обреза.
Террористы ворвались в кабину и стали стрелять в экипаж, ранив командира, бортмеханика и штурмана, не пострадал только второй пилот. Позже они объяснят, что намеренно решили ранить трех членов экипажа, но не убивать, а одного оставить невредимым, чтобы он смог вести самолет.
Стоя за спиной у пилотов, Пранас Бразинскас тряс гранатой и приказывал взять курс на юг, на Трабзон.
Примерно через полтора часа после захвата воздушное судно приземлилось в этом турецком городе. Местный спецназ, который был предупрежден об инциденте, оцепил самолет. Выйдя из самолета, Бразинскас-старший произнес: "Вот она, свобода!" - Оба террориста добровольно сложили оружие и сдались полиции.
Всем членам экипажа оказали медицинскую помощь. Пассажирам и летчикам предложили остаться в Турции, но никто из них это предложение не принял. Через сутки советский военный самолет вывез их всех обратно в СССР, а тело погибшей бортпроводницы Надежды Курченко специальным рейсом было доставлено в Сухум.
В память о Наде
Подвиг девятнадцатилетней Надежды Курченко, выпускницы Понинской школы-интерната Глазовского района в Удмуртии, бортпроводницы Сухумского авиационного отряда, не остался незамеченным. В честь Нади писали песни, называли парки и улицы советских городов, ее именем названа малая планета № 2349, открытая учеными Крымской обсерватории, о ней снят фильм "Абитуриентка". Указом Президиума Верховного Совета СССР за мужество и отвагу Надежда Курченко награждена боевым орденом Красного Знамени посмертно.
© Sputnik / Лев Поликашин
Открытие памятника бортпроводнице Надежде Курченко, погибшей от рук отца и сына Бразинскасов, захвативших пассажирский самолет Ан-24, который выполнял регулярный рейс № 244 из Батуми в Сухум.
Надежда Курченко родилась 29 декабря 1950 года в селе Новополтава Ключевского района Алтайского края. Она окончила школу-интернат в селе Понино Глазовского района Удмуртской АССР. В декабре 1968 года Надя переехала в Сухум, где стала работать бортпроводником местного авиапредприятия. Юная Надежда Курченко не дожила двух с половиной месяцев до своего двадцатилетия и три месяца до своей свадьбы.
Тело убитой террористами бортпроводницы спецрейсом привезли из Трабзона в Сухум, куда из Удмуртии уже летела ее мать. Похоронить Надю Курченко решили в Сухуме, в одном из центральных парков, который по сей день носит ее имя.
В день ее похорон тысячи людей шли за гробом по улицам города и несли ей цветы. А самолеты, уходившие в рейс, покачивали крыльями в знак уважения своей юной сослуживице.
Через двадцать лет после трагической гибели в 1990 году прах Нади Курченко по настоянию ее матери был перевезен в Удмуртию, останки героини сейчас покоятся на кладбище ее родного города Глазова. В школе юных летчиков в столице республики Ижевске открыт музей ее имени, которому присвоено звание "народного".
Жизнь "под присмотром КГБ"
Турецкие власти, во многом из-за влияния США, не выдали террористов Советскому Союзу. Их осудили: отца к восьми годам тюрьмы, сына – к двум. Но менее чем через два года, оба бандита оказались на свободе и сумели перебраться в США, где литовская диаспора выхлопотала им гражданство. На Западе считали, что Бразинскасов нельзя ставить в один ряд с другими террористами, якобы они борются против советского режима.
В Америке они сменили имена и фамилии на Фрэнка и Альберта Уайтов и поселились в городке Санта-Моника в Калифорнии. Жизнь у обоих наладилась. Бразинскас-старший сначала работал маляром, а потом стал совладельцем оружейного магазина. Его сын окончил бухгалтерские курсы, устроился работать в страховую компанию и женился на американке.
Однако до конца жизни Бразинскасу-старшему не давали покоя коммунисты. Ему казалось, что за домом следят агенты КГБ, которые хотят выкрасть его обратно в СССР. В 1980-е он несколько раз попадал в хронику, когда с пистолетом в руке приводил в полицейский участок "агентов КГБ" - каких-то первых встречных с улицы.
В Америке Альгирдас написал книгу воспоминаний о своих с отцом "подвигах", в которой он пытался оправдать захват и угон самолета "борьбой за освобождение Литвы от советской оккупации", а также рассказывал об ужасах жизни в Советском Союзе. Но даже после развала Советского Союза и обретения Литвой независимости Бразинскасы не вернулись на родину, все еще опасаясь замаскированных агентов КГБ.
Под старость лет Бразинскас-старший стал раздражительным, у него с сыном стали часто возникать ссоры. Во время одной из таких 45-летний Альгирдас насмерть забил своего 77-летнего отца спортивной гантелей. Суд признал его виновным и осудил на 16 лет тюрьмы.
Памятник Надежде в Сухуме
В Сухуме в честь Надежды Курченко назван городской парк, в котором был установлен памятник отважной стюардессе.
Во время Отечественной войны народа Абхазии памятник значительно пострадал, так как подвергался постоянным обстрелам.
В 2010 году городская администрация выделила средства, на памятнике залатали дыры, но повреждения от сильных обстрелов сказались, когда на него в 2013 году упало дерево - памятник развалился на куски.
В 2017 году , что памятник будет восстановлен и установлен на прежнем месте.
Это был первый в СССР случай захвата такого масштаба пассажирского самолета (хайджекинг). С него, в сущности, и началась многолетняя серия подобных трагедий, забрызгавших кровью невинных людей небеса всего мира.
А начиналось все так.
Ан-24 поднялся в небо с батумского аэродрома 15 октября 1970 года в 12 часов 30 минут. Курс - на Сухуми. На борту самолета находилось 46 пассажиров и 5 членов экипажа. Время в полете по графику - 25-30 минут.
Но жизнь поломала и график, и расписание.
На 4-й минуте полета самолет резко отклонился от курса. Радиооператоры запросили борт - ответа не последовало. Связь с контрольно-диспетчерским пунктом прервалась. Самолет уходил в сторону близкой Турции.
В море вышли военные и спасательные катера. Их капитаны получили приказ: на полном ходу следовать к месту возможной катастрофы.
Борт не отвечал ни на один из запросов. Еще несколько минут - и Ан-24 покинул воздушное пространство СССР. И в небе над турецким прибрежным аэродромом Трабзон вспыхнули две ракеты - красная, затем - зеленая. Это был сигнал аварийной посадки. Самолет коснулся бетонного пирса чужой воздушной гавани. Телеграфные агентства всего мира немедленно сообщили: угнан советский пассажирский самолет. Бортпроводница убита, есть раненые. Всё.
ЧЕРНЫЙ КОНВЕРТ
Я летел к месту ЧП через несколько часов. Летел, не зная ни обстоятельств драмы, ни фамилии убитой бортпроводницы. Все предстояло узнать на месте.
Сегодня, спустя 45 лет, я намерен вновь - хотя бы вкратце - изложить события тех дней и снова сказать о Наде Курченко, ее мужестве и ее героизме. Сказать об ошеломляющей реакции миллионов людей так называемого застойного времени на жертвенность, отвагу, смелость человека. Сказать об этом, прежде всего, людям нового поколения, нового компьютерного сознания, рассказать, как это было, ибо мое поколение помнит и знает эту историю, а главное - Надю Курченко - и без напоминаний. А молодым людям нелишне бы знать, почему многие улицы, школы, горные вершины и даже самолет носят ее имя.
После взлета, приветствий и наставлений пассажирам бортпроводница вернулась в свое рабочее помещение, узкий отсек. Она открыла бутылку "боржоми" и, дав воде настреляться сверкающими крохотными ядрами, наполнила четыре пластмассовых стаканчика для экипажа. Поставив их на поднос, вошла в кабину.
Экипаж всегда был рад присутствию в кабине красивой, юной, на редкость доброжелательной девушки. Наверное, и она чувствовала это отношение к себе и, конечно, радовалась тоже. Возможно, и в этот предсмертный час она с теплом и благодарностью подумала о каждом из этих ребят, легко принявших ее в свой профессиональный и дружеский круг. Они относились к ней, как к младшей сестре, с заботой и доверием.
Безусловно, у Нади было замечательное настроение - утверждали все, кто видел ее в последние минуты ее чистой, счастливой жизни.
Напоив экипаж, она вернулась в свой отсек. В этот момент и раздался звонок: бортпроводницу вызывал кто-то из пассажиров. Она подошла. Пассажир сказал:
Передай срочно командиру, - и протянул ей какой-то конверт.
"НАПАДЕНИЕ! ОН ВООРУЖЕН!"
Надя взяла конверт. Их взгляды наверняка встретились. Она наверняка удивилась, каким тоном были сказаны эти слова. Но выяснять ничего не стала, а шагнула к дверце багажного отделения - дальше была дверь пилотской кабины. Вероятно, ощущения Нади были написаны на ее лице - скорее всего. А чувствительность волка, увы, превосходит любую другую. И, наверное, как раз благодаря этой чувствительности террорист усмотрел в глазах Нади неприязнь, подсознательное подозрение, тень опасности. Этого оказалось достаточно, чтобы больное воображение объявило тревогу: провал, приговор, разоблачение. Самообладание отказало: он буквально катапультировался из кресла и бросился вслед за Надей.
Она успела сделать лишь шаг к пилотской кабине, когда он распахнул дверцу ее отсека, только что ею закрытую.
Сюда нельзя! - закричала она.
Но он приближался, как тень зверя. Она поняла: перед ней враг. В следующую секунду понял и он: она поломает все планы.
Надя закричала снова:
Вернитесь на свое место. Сюда нельзя!
Но он достал оружие - нервы сгорели дотла. Надя не знала его намерений. Но понимала: он абсолютно опасен. Опасен для экипажа, опасен для пассажиров.
Она ясно увидела револьвер.
Распахнув пилотскую кабину, она крикнула экипажу изо всех сил:
Нападение! Он вооружен!
И в то же мгновение, захлопнув дверь кабины, развернулась лицом к разъяренному таким ходом дел бандиту и приготовилась к нападению. Он, так же как и члены экипажа, услышал ее слова - без сомнения.
Что оставалось делать? Надя приняла решение: не пропускать нападающего в кабину любой ценой. Любой!
СХВАТКА НА ПОСЛЕДНЕМ РУБЕЖЕ
Он мог быть маньяком и перестрелять экипаж. Он мог погубить экипаж и пассажиров. Он мог... Она не знала его действий, его намерений. А он знал: прыгнув к ней, он попытался сбить ее с ног. Упершись руками в стенку, Надя удержалась и продолжала сопротивляться.
Первая пуля попала ей в бедро. Она еще плотнее прижалась к пилотской двери. Террорист попытался сжать ей горло. Надя - выбить из его правой руки оружие. Шальная пуля ушла в потолок. Надя отбивалась ногами, руками, даже головой.
Экипаж оценил ситуацию мгновенно. Командир резко прервал правый разворот, в котором находились в минуту нападения, и тут же завалил ревущую машину влево, а затем - вправо. В следующую секунду самолет пошел круто вверх: пилоты старались сбить с ног напавшего, полагая, что опыт его в этом деле невелик, а Надя удержится.
Пассажиры были еще с ремнями - ведь табло не гасло, самолет только набирал высоту.
Молодчик распахнул серый плащ, и пассажиры увидели гранаты - они были привязаны к поясу. "Это для вас! - закричал он. - Если кто-нибудь еще встанет, расколем самолет!"
В салоне, увидев бросившегося к кабине пассажира и услышав первый выстрел, несколько человек мгновенно расстегнули ремни и вскочили с кресел. Двое из них были ближе всего к месту, где сидел преступник, и первыми почувствовали беду. Галина Кирьяк и Аслан Кайшанба не успели, однако, сделать и шага: их опередил тот, кто сидел рядом с убежавшим в кабину. Молодой бандит - а он был намного моложе первого, ибо они оказались отцом и сыном - выхватил обрез и выстрелил вдоль салона. Пуля просвистела над головами потрясенных пассажиров.
Ни с места! - заорал он. - Не двигаться!
Пилоты с еще большей резкостью стали бросать самолет из одного положения в другое. Молодой выстрелил снова. Пуля пробила обшивку фюзеляжа и вышла навылет. Разгерметизация воздушному судну еще не угрожала - высота была незначительной.
В следующий после второго выстрела миг молодчик распахнул серый плащ и люди увидели гранаты - они были привязаны к поясу.
Это для вас! - закричал он. - Если кто-нибудь еще встанет - расколем самолет!
Было очевидно, что это не пустая угроза - в случае провала им терять было нечего.
Между тем, несмотря на эволюции самолета, старший оставался на ногах и со звериной яростью пытался оторвать Надю от двери пилотской кабины. Ему нужен был командир. Ему нужен был экипаж. Ему нужен был самолет.
Пораженный неимоверным сопротивлением Нади, разъяренный собственным бессилием справиться с раненой, окровавленной хрупкой девушкой, он, не целясь, не думая ни секунды, выстрелил в упор и, отбросив отчаянную защитницу экипажа и пассажиров в угол узкого прохода, ворвался в кабину. За ним - его выродок с обрезом.
В Турцию! В Турцию! Вернетесь к советскому берегу - взорвем самолет!
42 ПУЛИ ПО ЭКИПАЖУ
Очередная пуля пробила спину командира - Григория Чахракия. Чтобы сохранить в организме хотя бы немного крови, чтобы не потерять сознания и не выронить из рук штурвал, Григорий изо всех сил прижался к спинке командирского кресла. Следующий выстрел - пуля парализует правую руку штурмана Валерия Фадеева и попадает в грудь. В руке - микрофон связи, Фадеев теряет сознание, разжать его руку с микрофоном не может никто - каждый из членов экипажа уже ранен, Надя мертва.
Выхода нет: самолет не должен упасть в море - в салоне 46 пассажиров, есть дети. Второй пилот видит: командир все же теряет сознание. Шавидзе берет управление на себя - ведет машину, как в кошмарном сне: в залитой кровью друзей кабине, среди орущих преступников, под угрозой обреза и револьвера, под угрозой гранат.
Когда в сером сне реальности показывается прибрежный турецкий аэродром, он выпускает в небо аварийные ракеты. И самолет, пробитый сорока двумя пулями, припадает к чужой жесткой земле...
ВЗГЛЯД СКВОЗЬ ГОДЫ
ПОКА ЖИВА НАДЕЖДА...
За мужество и героизм Надежда Курченко была награждена боевым орденом Красного Знамени, именем Нади был назван пассажирский самолет, астероид, школы, улицы и так далее. Но следует сказать, видимо, и о другом.
Масштабы государственных, общественных действий, связанных с беспрецедентным событием, были огромны. Члены Государственной комиссии, МИД СССР вели переговоры с турецкими властями несколько суток подряд без единого перерыва.
Следовало: выделить воздушный коридор для возвращения угнанного самолета; воздушный коридор для переправки из больниц Трабзона раненых членов экипажа и тех пассажиров, которые нуждались в срочной медицинской помощи; конечно, и тех, кто не пострадал физически, но оказался на чужбине не по своей воле; требовался воздушный коридор для пролета спецрейса из Трабзона в Сухуми с телом Нади. В Сухуми уже летела из Удмуртии ее мать.
Забот было много. Но все эти драматические действия не могли сгладить острую боль потери - Надя оставалась в центре любых разговоров огромной страны, теле- и радиопередач, газет.
В обсуждении вопроса похорон Нади принимал личное участие маршал авиации, министр гражданской авиации СССР Борис Павлович Бугаев. Я дважды - в силу обстоятельств - разговаривал по телефону с министром, который выслушивал пожелания, советы, просьбы встретить в Сухуми мать Нади, определиться с местом похорон, другими действиями. Могло бы быть нечто подобное в наши суетные дни - забота министра сверхдержавы о судьбе убитой бортпроводницы крошечного заштатного рейса?
Нет. Не могло. Я, во всяком случае, в это не верю.
В "Комсомолку", где я тогда работал (и был первым и единственным журналистом из Москвы на месте трагедии), только в первые две недели после даже искореженных цензурой репортажей пришло свыше 12 тысяч писем и телеграмм от потрясенных читателей, оплакивавших Надю и восхищавшихся ее мужеством!
Была такая страна. И были такие люди. Возможно ли это сегодня?
В день похорон Нади над ее заваленном цветами гробом и над головами тысяч людей, идущих за ее гробом по улицам города, все самолеты, уходившие в рейс, покачивали крыльями, демонстрируя дань уважения своей защитнице, своей юной сослуживице, своей героине. В каждом из этих самолетов бортпроводницы со слезами на глазах говорили своим пассажирам:
Посмотрите вниз, пока виден город. Это люди прощаются с нашей подругой. С нашей Надей.
Вы верите, что мы все те же?
Мать Нади, Генриетта Ивановна, с которой я стоял у гроба Нади и которая сухо и безжизненно повторяла, глядя на поразительно красивое лицо дочери: "Теперь ты у меня не смеешься, ты у меня серьезная", передала мне записки, блокноты, бумаги Нади. Среди них я нашел фразу ученицы 9го класса Надежды Курченко: "Хочу быть достойной дочерью Родины и готова отдать за это жизнь, если это потребуется".
Вот в эти привычные для слуха слова, но написанные рукой и сердцем Нади, я верю абсолютно.
РАСПЛАТА
Бандиты сами наказали себя
Террористами оказались 46-летний литовец Пранас Бразинскас (на фото справа), бывший завмаг из Вильнюса, и его 13-летний сын Альгирдас (слева). Турецкие власти отказались выдать преступников СССР и сами осудили их. Старший получил восемь лет, младший - два. Через некоторое время обоих освободили по амнистии, и бандиты перебрались в Венесуэлу, а оттуда в США: сошли в Нью-Йорке с самолета, направлявшегося в Канаду. Литовская диаспора добилась разрешения оставить их в стране.
Поселились Бразинскасы в калифорнийской Санта-Монике. В феврале 2002 года 77-летний Пранас поссорился с сыном, за что получил несколько смертельных ударов битой. Альгирдас был осужден на 16 лет тюрьмы.
1973 год. Советский Союз голубем облетела баллада "Звездочка моя ясная". Ни у кого не вызывало сомнений: песня посвящена юной стюардессе, навсегда оставшейся в небе. Убитой за три недели до свадьбы. И исполняется от имени ее жениха. Грустная история по сей день тиражируется в Интернете. Однако это всего лишь красивая легенда...
Композитор Владимир Семенов: "Эту песню многие пели и поют. Но мне кажется, самым лучшим ее исполнителем был и остается Саша Лосев..." Солист студенческого самодеятельного ансамбля, победитель районного конкурса, где главный приз - запись собственной пластинки на фирме "Мелодия"...
Трагический ореол, который обрела песня, спустя 22 года черным облаком накрыл и ее первого исполнителя. Незадолго до своего ухода Лосев признавался, что прежде он пел "Звездочка моя ясная" с одним подтекстом, теперь - в память о своем рано умершем сыне. И подводил печальный итог: "Необъяснимым образом главная песня в программе стала главной и в жизни".
Главной песней "Звездочка" стала и в жизни композитора Владимира Семенова. Ему было уже 35 лет. За плечами Астрахань, автомобильно-дорожный техникум, самодельная электрогитара и сотни километров на раздрызганном автобусе, колесившем с концертными бригадами астраханской филармонии...
"Конечно, я помню историю с захватом самолета, тогда очень много писали о подвиге Нади, - рассказывает Семенов. - Но, признаться, ни о чем таком не думал, когда достал с магазинной полки маленький сборничек стихов вологодской поэтессы Ольги Фокиной. Буквально 12-13 страничек, напечатанных на тонкой газетной бумаге. Я начал их листать и вдруг наткнулся на слова "Песни у людей разные, а моя одна на века". Что-то меня зацепило в этих строчках".
Родилась песня, которую Семенов показал своему другу, композитору Сергею Дьячкову. Тот и привел Семенова к Стасу Намину, руководившему вокально-инструментальным ансамблем. Записали маленькую пластинку, сложившуюся из трех композиций - песни Оскара Фельцмана "Есть глаза у цветов", песни Сергея Дьячкова "Не надо" и баллады Владимира Семенова "Звездочка моя ясная". Разлетелась она по стране тиражом почти в 7 миллионов экземпляров!
"После всех нервотрепок - репетиций, записей - я с женой поехал отдохнуть в Сочи, - вспоминает сегодня композитор Владимир Семенов. - Лежу на песочке и вдруг слышу что-то знакомое - где-то вдалеке проплывает теплоход, огромный, интуристовский, и оттуда доносится голос Саши Лосева: "Песни у людей разные, а моя одна на века!"
Вологодская поэтесса Ольга Фокина написала эти строчки за несколько лет до трагедии на борту Ан-24. Строчки о своем, очень личном. Ее знаменитый земляк, писатель Федор Абрамов говорил, что Ольга "очень близка к жизни, у нее всегда в стихах не выдумка, не буквы, не слова - стихи порождены самой жизнью... они пленяют, очаровывают тебя искренностью, чистотой и непосредственностью чувств".
Всем тем, чем запомнилась и навсегда осталась в народной памяти Надя Курченко.
Ровно 45 лет назад в свой последний рейс отправилась наша землячка - бортпроводница Надежда Курченко. В схватке с террористами она погибла, защищая экипаж и пассажиров самолета.
Сорок пять лет назад, 15 октября 1970 года, террористы впервые в мире захватили пассажирский самолет. Произошло это в Советском Союзе в небе над Черноморским побережьем Кавказа. Закрыть собой пилотов от разъяренного вооруженного бандита пыталась хрупкая юная стюардесса — уроженка Алтайского края Надежда Курченко. ИА "Амител" предлагает вспомнить хронику этих трагических событий.
Вид с земли
Ан-24 поднялся в небо с батумского аэродрома 15 октября 1970 года в 12 часов 30 минут. Курс — на Сухуми. На борту самолета находились 46 пассажиров и пять членов экипажа. Время в полете по графику — 25-30 минут. Но жизнь поломала и график, и расписание.
На девятой минуте полета самолет резко отклонился от курса. Радиооператоры запросили борт — ответа не последовало. Связь с контрольно-диспетчерским пунктом прервалась. Самолет уходил в сторону близкой Турции. В море вышли военные и спасательные катера. Их капитаны получили приказ: на полном ходу следовать к месту возможной катастрофы.
Борт не отвечал ни на один из запросов. Еще несколько минут — и Ан-24 покинул воздушное пространство СССР. И в небе над турецким прибрежным аэродромом Трабзон вспыхнули две ракеты — красная, затем зеленая. Это был сигнал аварийной посадки. Самолет коснулся бетонного пирса чужой воздушной гавани. Телеграфные агентства всего мира немедленно сообщили: угнан советский пассажирский самолет. Бортпроводница убита, есть раненые. Всё.
Вид из детства
В Советском Союзе статус стюардессы был лишь немногим ниже, чем у киноактрисы или эстрадной певицы. О них писали пьесы, снимали кинофильмы, им посвящали песни. Надя Курченко родилась 29 декабря 1950 г. в Алтайском крае.
Ее детство – это густые леса возле родной деревни Ново-Полтава (Ключевский район), отличные оценки в школе, большая и дружная компания сверстников. Позже семья Нади перебралась на родину матери, Генриетты Семеновны, в село Понино Глазовского района (Удмуртия).
После окончания школы Надя уехала в далекий южный город Сухуми, где начала работать сначала в бухгалтерии аэропорта, а когда ей исполнилось 18 лет, перешла на работу бортпроводницы.
В первый же год работы пришло и первое серьезное испытание – пожар на борту самолета и необходимость его посадки с одним двигателем. За безупречное выполнение своих обязанностей в аварийной ситуации Надежду Курченко наградили именными часами.
У Надежды было много планов: поступление в юридический институт, замужество со школьным другом Владимиром Борисенко. В мае 1970 года Надежда приехала в отпуск к родным. Договорились, что свадьбу сыграют на ноябрьские или новогодние праздники. А 15 октября девушка отправилась в свой последний вылет.
Вид из самолета
Рейс 244 от Батуми до Краснодара с посадкой в Сухуми считался коротким и несложным, от Батуми до Сухуми всего лишь полчаса лета. На борт АН-24 поднялось 46 человек. Среди них был мужчина средних лет с пятнадцатилетним сыном – Пранас и Альгирдас Бразинскасы.
Через десять минут после взлета сидевший рядом со служебным отсеком Бразинскас-старший подозвал Надежду Курченко и велел ей отнести в кабину пилотов конверт с запиской. Машинописный текст содержал требование изменения маршрута и угрозу смерти в случае неповиновения. Выродок с оружием направился к кабине пилотов, но на его пути встала хрупкая бортпроводница.
Дальше в самолете началась бойня. Первая пуля попала Наде в бедро. Она еще плотнее прижалась к пилотской двери. Террорист попытался сжать ей горло. Надя - выбить из его правой руки оружие. Шальная пуля ушла в потолок.
Надя отбивалась ногами, руками, даже головой. Пораженный неимоверным сопротивлением Нади, разъяренный собственным бессилием справиться с раненой, окровавленной хрупкой девушкой, он, не целясь, не думая ни секунды, выстрелил в упор и, отбросив отчаянную защитницу экипажа и пассажиров в угол узкого прохода, ворвался в кабину.
Бойня продолжилась уже у пилотов. Ранены были штурман Валерий Фадеев, бортмеханик Оганес Бабаян, пилоту Георгию Чахракия пуля раздробила позвоночник. Раненые пилоты посадили лайнер в ближайшем турецком Трабзоне. Уже потом следователи насчитали 42 выпущенные пули.
Турецкие власти были снисходительны к угонщикам – отсидев небольшой срок и освободившись по амнистии, они перебрались в США, но это уже совсем другая история.
Послесловие
Надежда Курченко была похоронена в Сухуми в форме стюардессы и с комсомольским значком; через 20 лет по просьбе ее матери прах был перезахоронен в Глазове. Именем Надежды назвали танкер, пик Гиссарского хребта и планету в созвездии Козерога. Кроме того, после гибели бортпроводницы Курченко были коренным образом изменены правила безопасности пассажиров при авиаперелетах и ужесточены нормы международных законов против воздушного терроризма.
Похоже, точку в небесной трагедии решило поставить само небо. В начале 2002 года в сводках информагентств промелькнуло сообщение о том, что в калифорнийской Санта-Монике 46-летний Альберт Виктор Уайт бейсбольной битой убил своего отца. Альбертом оказался прежний Альгирдас, убитым - экс-Пранас. Ныне Бразинскас-старший в могиле, младший - в тюрьме.
