Что осталось от донецкого аэропорта. Финальный штурм аэропорта. Между маем и сентябрем

В ночь с 21 января на 22 января 2015 года, после того, как терминалы и башня управления полетами были полностью уничтожены, закончилась оборона украинскими воинами Донецкого аэропорта. Сегодня мы вспоминаем, как проходила битва за ДАП, за которой следили миллионы.

Первый выстрел. 26 мая, 2014

Через 4 дня после официального начала АТО боевики «ДНР» впервые поднимают флаг над зданием аэропорта им. С. Прокофьева в Донецке. Несмотря на то, что многие авиакомпании после этого отказались летать в Донецк, до конца мая с небольшими перерывами ДАП еще принимает самолеты.

25 мая 2014 года становится последним днем, когда на взлетную полосу садится гражданский самолет: в тот день в аэропорт заходят боевики батальона «Восток».

На следующий день начинается одна из самых успешных спецопераций украинских сил за всю историю российско-украинской войны. Бойцов 3 полка спецназа из Кропивницкого (Кировограда) высаживают неподалеку от ДАПа, и при поддержке штурмовой авиации они за несколько часов захватывают аэропорт.

По словам журналиста Юрия Бутусова , в 11 утра снайпер кропивницкого спецназа увидел, как один из чеченских боевиков наводит ПЗРК «Игла» на один из украинских истребителей, пролетавших над новым терминалом. Боец, получив разрешение от командования, делает точный выстрел, который становится первым в боях за аэропорт.

После этого украинские военные успешно удерживают аэропорт все лето. В августе российско-террористические формирования предпринимают активное наступление по всей зоне антитеррористической операции. Боевики получают большое количество российских «Градов» и начинают первые обстрелы аэропорта.

«Киборги». Сентябрь, 2014

10 сентября 2014 года боевики атакуют укрепления украинских бойцов в ДАП танками Т-72 и 240-мм минометами «Тюльпан». Бой продолжается до поздней ночи. воины, оборонявшие ДАП, отбивают у террористов 3 танка и 2 БТРа.

После этого атаки на украинские позиции идут почти непрерывно весь сентябрь. Террористы подтягивают свои «элитные» подразделения: «Кальмиус», «Спарту», «Восток», постоянно анонсируя – скоро аэропорт будет под контролем т. н. «ДНР».

Самые тяжелые атаки ― с юго-востока: на крышах ближайших высоток террористы ставят минометы, гранатометы, тяжелые пулеметы, по диспетчерской стреляют из противотанковых орудий, пытаются идти на штурм спецназовцы из РФ. Украинские бойцы отбивают атаки и остаются в аэропорту. Рождается легенда про «киборгов» ― так их называют сами боевики.

Я, блин, не знаю, кто защищает Донецкий аэропорт, но мы их три месяца выбить не можем. Пробовали штурмовать ― нам таких вломили ― мы отошли. Начали накрывать градами ― они ныряют в подземные коллектора канализации... Я, говорит, не знаю, кто там сидит, но это не люди ― это киборги! – Сергей Сергеев , Facebook

Кличка «киборги» быстро стала народной – уже через неделю так в своей речи называет защитников ДАПа президент Украины Петр Порошенко .

Донецкий аэропорт становится самой горячей точкой в зоне АТО: боевики почти беспрерывно атакуют старый и новый терминалы. 30 сентября главари преступников впервые заявляют о якобы состоявшемся захвате ДАПа, потом снова говорят об этом 3 и 5 октября.

Для того чтобы зачистить аэропорт, по большому счету, нам нужно 20 часов, но тогда это будет нарушение мирных договоренностей, – главарь т. н. «ДНР» Александр Захарченко .

Несмотря на громкие заявления, за месяц жестоких боев террористы смогли продвинуться всего на 500 метров; над диспетчерской вышкой ― до сих пор флаг Украины.

Следующие месяцы противник атакует, не переставая, вне зависимости от того, действует ли перемирие, подписано ли соглашение о прекращении огня: не проходит и дня без обстрелов или попытки штурма.

30 октября российский актер Михаил Пореченков приезжает в оккупированный Донецк, познакомиться с «Гиви» и «Моторолой» . В компании террористов т. н. «ДНР» он демонстративно, «на камеру» обстреливает из крупнокалиберного пулемета позиции украинских военных в аэропорту. После того как в Украине на Пореченкова завели уголовное дело, актер заявил, что стрелял холостыми.

Финал обороны, декабрь, 2014 - январь, 2015

В декабре украинские бойцы взрывают старый терминал по приказу командования и отступают в новый. Один из самых тяжелых боев за ДАП, 1 декабря, длится 36 часов: аэропорт пытаются штурмовать российские спецназовцы, но несут тяжелые потери и отступают. «Киборги» почти за два дня потеряли 2 бойцов, 16 были ранены.

По данным украинского Генштаба, в атаках на Донецкий аэропорт принимали участие 16-я бригада спецназа ГРУ ГШ РФ, 200-я бригада особого назначения Южного военного округа (Ростов), мотострелковый батальон и танковая рота 4-й отдельной гвардейской Кантемировской танковой бригады, батальон 22-й отдельной бригады ГРУ ГШ РФ, штурмовая рота 106-й гвардейской дивизии ВДВ.

В период 3-4 декабря защитники аэропорта уничтожили, по разным данным, от 27 до 32 бойцов спецподразделения «Вымпел» ФСБ России – об этом сообщили нардеп Андрей Тетерук , волонтер Константин Лесник и начальник Первого добровольческого мобильного госпиталя Евгений Найштетик . При этом за предыдущие 33 года своего существования это подразделение официально потеряло 29 бойцов.

8 декабря уже оба терминала практически разрушены, но украинские бойцы продолжают держать оборону. Несмотря на шквальный огонь, «киборги» вывешивают на радиовышку украинский флаг.

Ближе к концу декабря боевики атакуют аэропорт реже, в основном обстреливая его из минометов и стрелкового оружия и не переходя в открытый бой. Нардеп Дмитрий Тымчук заявляет, что основные силы террористов отошли от украинских рубежей, оставив небольшое прикрытие.

В начале января 2015 противник снова активизируется: ночью 8 января позиции сил АТО обстреляны 8 раз, 10 января - 14 раз.

СМИ сообщают о том, что ротация «киборгов» проходит через блокпосты т. н. «ДНР», на которых машины украинских военных обыскивают боевики. После волны возмущений украинцев министр обороны Степан Полторак называет эту ситуацию недоразумением.

«Ситуация в Донецком аэропорту достаточно непростая, и каждый заход наших подразделений сопровождается значительными рисками. Поэтому была договоренность, чтобы беспрепятственно личный состав, который заезжает на территорию аэропорта, пропускался в том числе и через пост ДНР. То недоразумение, которое мы видели все... После этого были проведены необходимые мероприятия. Последняя ротация, которая состоялась полтора дня назад, она проходила без того, что мы видели по телевидению», ― Степан Полторак, министр обороны Украины.

Ситуация в донецком аэропорту обостряется: эвакуировать раненых и подвозить продовольствие и боеприпасы удается только по ночам – днем территория простреливается противником.

Утром 13 января боевики выдвигают ультиматум: до 17:00 «киборги» должны уйти из аэропорта или будут уничтожены. Украинские военные отказываются и просят у командования подкрепления и поддержки артиллерией.

15 января снова начинается атака на украинские позиции: боевики весь день пытаются оттеснить бойцов из нового терминала, обстреливая его из минометов и «Градов». В ДАП с боем прорывается подкрепление украинских десантников, «киборги» контратакуют террористов и выбивают их из 2 этажа нового терминала. По данным украинского Генштаба, в боях за аэропорт 15 января погибли двое бойцов. Волонтеры говорят еще о 6 раненых, 2 из которых ― тяжелые.

16 января защитники ДАП сообщают, что часть этажей терминала захвачена пророссийскими боевиками, которые пускают неизвестный газ. Бои начинаются около 6 утра и заканчиваются только на следующий день, около 3 ночи 17 января.

17 января, после относительного затишья, в Донецком аэропорту начинается ожесточенный бой: позиции «киборгов» интенсивно обстреливают из «Градов». Ближе к вечеру к ним пробивается помощь: удается вывезти 3 погибших и 20 раненых.

На следующее утро украинские военные контратакуют и возвращают себе всю территорию, отмеченную по линии разграничения. После нескольких часов затишья бои продолжаются, штаб АТО заявляет, что «киборги» пытаются выбить террористов из аэропорта.

«В донецком аэропорту подразделения Вооруженных Сил ведут активные действия с целью очищения территории аэропорта, которая до этого времени контролировалась боевиками. Противник несет потери в живой силе и технике»

Ночью волонтеры и военные забирают раненых и привозят подкрепление. Потери за 18 января в штабе АТО не оглашают.

19 января боевики взрывают перекрытия между этажами терминала, защитники остаются в небольшом квадрате между двумя перекрытиями. Там строят баррикады, Анатолий «Спартанец» Свирид и пулеметчик Игорь «Натрий» Брановицки й собирают и растапливают лед, добывая воду для тяжелораненых. В 10 утра началась газовая атака: террористы сначала пустили дым, чтобы определить направление ветра, потом – неизвестный газ, который спазмирует дыхательные пути. Бойцы дышат через влажные салфетки, но это слабо помогает ― газ разъедает глаза и вызывает рвоту.

Через некоторое время передышки начинается штурм: со стороны старого терминала «киборгов» прямой наводкой обстреливают танки.

С обеда 19 января атаки идут почти беспрерывно. Утром 20 января, после небольшого затишья, боевики второй раз подрывают терминал, заминировав этажи над и под позицией украинских военных.

Кто лежал с краю, остался сверху, а кто был в центре ― рядом с «трехсотыми» и «двухсотыми» ― все ушли под завал. Кого смогли, того мы достали. Живых ― девять человек, – Юрий Сова, «киборг», 80-я бригада.

В ночь с 20 на 21 число в районе ДАП сильный туман. Это позволяет тем раненым, которые могут передвигаться, выбраться на украинские позиции в Пески. Вместе с ними выходит из блокады начальник разведки 81-й десантно-штурмовой бригады Вооруженных сил Украины Андрей «Рахман» Гречанов вместе с разведчиком «Зиновием» . У своих они берут бронетранспортер, нескольких бойцов для подмоги и пытаются вернуться в ДАП, чтобы вывезти тяжелораненых и убитых. В машину попадает снаряд из гранатомета. «Рахман» после тяжелой контузии, с обгоревшим лицом все же эвакуирует 15 бойцов из аэропорта.

Воевать к этому времени «киборгам» уже практически нечем: остается несколько рабочих автоматов и немного патронов. Поэтому украинские бойцы начинают переговоры с боевиками о госпитализации раненых. Так часть защитников аэропорта попадает в плен.

В первые часы пленных жестоко избивают, после чего начинается допрос. Сильнее всего страдает 39-летний Игорь Брановицкий ― он был пулеметчиком. После допроса его возвращают в камеру со множественными переломами и бросают на пол рядом с остальными пленными. «Киборга» цинично застрелил боевик «Моторола», которого .

За 242 дня обороны Донецкого аэропорта украинские бойцы потеряли больше сотни человек. Ранено было больше 500 бойцов, в плен попали 24 «киборга». Хотя бы приблизительное количество погибших со стороны боевиков и российских военнослужащих неизвестно.

Во время презентация книги Сергея Лойко «Аэропорт» в Харькове зал аплодировал «киборгам» стоя.

Сегодня 11:01 Сегодня 9:35 Вчера 17:24 Вчера 16:24 6 марта 6 марта 6 марта 6 марта 6 марта 6 марта 6 марта 5 марта 5 марта 5 марта 5 марта 5 марта 5 марта 5 марта 4 марта

Уже месяц самые жаркие бои проходят в донецком аэропорту. Массовый героизм проявляют обе стороны - одни защищают, другие строят дорогу из трупов. Героев окружает плотная завеса, построенная из лжи, мифов и популизма. В память павших защитников мы решили пролить хоть немного правды на события и развенчать мифы, созданные в Москве и Киеве.

Донецкий аэропорт имени С. С. Прокофьева

Аэродром в городе Сталино был построен на крови. Первые бульдозеры начали выравнивать площадку под взлетную полосу в 1933 году - самом голодном в истории Украины. Даже российские историки, которые спорят о вине Сталина, не отрицают сам факт голода. Первые пассажирские самолеты летали из Донецка аж в Старобельск - город Луганской области, расположенный в 160 км от аэропорта.

В июле 2011 года, под Евро2012 была построена новая полоса, а в мае 2012 года - новый терминал, который мог пропустить 3100 пассажиров за один час. Проектировали хорваты и, как показало время, свою работу сделали хорошо. Не зря Колесников (министр транспорта) потратил без малого 7 млрд гривен государственных денег, то есть 875 млн долларов. Стоит терминал, выдерживает «грады». Украли тоже много, но кто вспомнит.

Но и после футбольного чемпионата строительство не закончилось. Донецкие олигархи, как настоящие феодалы, не могут пользоваться общим терминалом. Простые дончане для них делятся на две категории - челядь и смерды. Поэтому затеяли возведение VIP терминала. За деньги налогоплательщиков, то есть, нас.

Сергей Прокофьев, именем которого назван аэропорт, это известный композитор прошлого века, родившийся на территории Донецкой области. Любимец Сталина, его оперы «Война и мир» и «Огненный ангел» как нельзя лучше подходят для современных событий.

Аэродром

Может принимать самолеты любого класса. За 2013 год пропустил через себя 1 100 500 пассажиров. Кроме чартеров Ахметова и компании, летает чуть больше десятка авиалиний. Главные направления - Киев и Москва. Почти все остальное - это турецкие курорты. В Европу и дальше - только один рейс, на Мюнхен. Для среднего класса донецких феодалов, которые еще не купили личный самолет, есть еще рейсы в Грецию и Эмираты. Остальное так, по мелочи - Кутаиси, Сургут, Ашхабад, Израиль. Принимает также грузы.

Первый штурм Донецкого аэропорта

После захвата Славянска, в аэропорт прибыл отряд 3 полка специального назначения ВС Украины. Спецназовцы разместились в старом терминале, аэропорт продолжил принимать и отправлять рейсы. В мае в Донецк прибыл отряд Ходаковского, получивший название «батальон Восток». В его составе было много выходцев из Кавказа - Чечни, Дагестана и других мест.

Так это начиналось...

26 мая Ходаковский, который, как утверждают некоторые источники, раньше служил в «Альфе», провел переговоры с командиром нашего спецназа. Разговор был примерно таким:

- Давайте, мы займем новый терминал. Чтобы без стрельбы и никому не нужных жертв. Вы остаетесь в старом терминале, можете доложить начальству, что позиции вы не сдавали. Кому нужно кровопролитие? Мы войдем в рабочий, новый терминал, приедут журналисты из России, поснимают. Аэропорт будет работать и дальше.

- Ну, попробуйте. Мы принимали присягу и не собираемся становиться предателями, как некоторые.

После этого разговора несколько КАМАЗов с боевиками выдвинулись в сторону аэропорта. Они вошли в новый терминал, в котором находились пассажиры и персонал аэродрома. Спецназовцы не стали им препятствовать, чтобы не было жертв среди мирного населения. Бойцы открыли сначала предупредительный огонь, который разогнал мирных. Боевики в это время заняли оборонительные позиции и приготовились к отражению атаки. После чего начался бой.

...а так закончилось.

Боевики успели вылезти на крышу и установить там переносные средства ПВО. Наши задействовали авиацию, как минимум, два вертолета Ми-24 и один штурмовик Су-25. Под прикрытием дымовых шашек боевики Ходаковского предприняли маневр, позднее использованный Стрелковым в Славянске. Кодовое название - «Задать стрекача».

Бежали так быстро, что, как минимум, один КАМАЗ с ранеными был обстрелян своими же - боевики подумали, что спецназ решил вместе с аэропортом освободить весь Донецк. В то время в Донецке было очень много журналистов, в основном, российских. Их вызвали для того, чтобы заснять «бескровную сдачу украинского спецназа». Большинство из них знали только, что в аэропорту будет какое-то событие, которое нужно широко осветить, но они не знали деталей.

Поэтому поражение батальона «Восток» было увековечено на тысячах фотографий и видеороликов. Такой широкий резонанс заставил Ходаковского отправить в Россию фуру с «грузом 200». Мол, мы отправляем на родину все трупы «добровольцев», чтобы их опознали и похоронили дома.

Между маем и сентябрем

После штурма аэропорт перестал работать по своему прямому назначению. Боевики поняли, что тягаться со спецназом им не по зубам и больше не предпринимали серьезных попыток штурма. Кировоградцы легко справлялись с атаками, время от времени проводимыми боевиками.

Инфографика Общий план Донецкого аэропорта имени Прокофьева

1 - в/ч А1428 ПВО; 2 - Завод и база компании, которая строила новый терминал;

3 - в/ч А1402, тоже ПВО. Подписаны названия населенных пунктов и направления дорог. Все они, кроме Горловки, контролируются Армией Украины.

Затем последовало еще одно знаменательное событие - воплощение вековых чаяний любителей «русского мира». Был полностью разграблен супермаркет "Метро", находившийся как бы на нейтральной территории. После этого эпизода резко возросла поддержка ДНР со стороны местного населения. Мечты становятся явью.

Но спецназовцам приходилось не сладко. Временами возникали проблемы со снабжением и вывозом раненых, против них работали снайперы.

Российское вторжение и ситуация в донецком аэропорту

Активность боевых действий возросла перед началом российского вторжения в Украину, которое началось 10 августа, а в полную силу развернулось утром 24 августа. Последовали предложения сдаться и нерегулярные обстрелы. Спецназ отвечал плотным прицельным огнем и самыми популярными словами из русского языка. Группировка кировоградцев была усилена другими войсками.

Инфографика детальный план Донецкого аэропорта имени Прокофьева

1 - Монастырь; 2 - Супермаркет Метро; 3 - Автоцентр Тойона/Лексус; 4 - Новый терминал; 5 - Автобусная станция; 6 - Нефтебаза; 7 - Кладбище старых самолетов; 8 - Строящийся VIP терминал; 9 - Ангары; 10 - Диспетчерская башня (находится за пределами плана); 11 - Старый терминал; 12 - Действовавший VIP терминал; 13 - Центр управления Донбассаэро; 14 - Гостиница «Полет»; 15 - Штаб гражданской авиации; 16 - Авиационный ремонтный центр; 17 - Котельная;18 - Командно-диспетчерский пункт.

Объекты, не имеющие отношения к инфраструктуре аэропорта, обведены синим контуром.

Обстреливать аэропорт из артиллерийских орудий «ополченцы» ДНР начали 20 августа. До этой даты огонь велся по Марьинке и Авдеевке - самым большим населенным пунктам, контролируемых украинскими войсками возле Донецка. После этой даты обстрелы уже не прекращались.

Первый полномасштабный штурм

Первый серьезный штурм аэропорта прошел в ночь на 1 сентября, одновременно с атакой на аэропорт Луганск. В Луганске наши военные оставили аэродром, вернее, те руины, которые от него остались. Этот объект оказался в тылу врага, удерживать разрушенные до основания здания не имело никакого смысла.

Так это видят из Москвы

На штурм пошли регулярные российские части, усиленные боевиками ДНР. Работала артиллерия, минометы, реактивные установки. Применялись танки и другая бронетехника. Но защитникам удалось отбить эту попытку, как и все остальные.

Другие попытки

ДНР заявляло о попытках штурма 28 сентября, 2, 3 и 6 октября. После чего объявило о взятии аэропорта. Фактически, попытки штурма предпринимались каждый день, начиная с первого сентября и до 7 октября, когда пишется эта статья. В датах, названных боевиками, есть доля правды. Именно 28 сентября боевики предприняли первую попытку штурма, в которой не принимали участие российские военные. По крайней мере, в составе штурмовых отрядов.

Приблизительная линия фронта

Менялась тактика, привлекались все новые и новые подразделения, но результат всегда был один и тот же - горы трупов. Атакующий всегда несет большие потери чем защищающийся, особенно, если позиции подготовлены, есть артиллерийская поддержка и работает разведка.

Герои донецкого аэропорта

И с одной, и с другой стороны наблюдается массовый героизм. Каждый день появляются убитые и раненные, но никто не собирается отступать от своих планов. Тем, кто считает, что герои есть только с одной стороны, какой бы она ни была, стоит задуматься. Если ты преуменьшаешь силу и героизм своего врага, ты преуменьшаешь цену своей победы или поражения.

Защитники

Сначала аэропорт защищали только спецназовцы. В августе их усилили частями 93 ОМБР, 17 ТБР, ДУК Правый сектор. В Песках стоит батальон Днепр-1, некоторые его бойцы тоже находятся в аэропорту. 3 октября была проведена ротация, на смену этим частям пришла 79 АБ и другие части уже задействованных бригад, но многие герои отказались от ротации.

3-й полк специального назначения

Элитная часть украинской армии. Возле Кировограда находится главный центр подготовки спецназа СССР. Понятное дело, что местная часть, 10 обр СпН была самой лучшей в Союзе. Ее история покрыта такой неувядаемой славой, что путин даже попытался ее украсть. Он приписал все заслуги десятой отдельной бригады своему подразделению с идентичным названием, сформированному совсем в другом мести из людей, не имеющих отношения к советской бригаде.

Приведем только один факт, который говорит о фанатичной преданности этих людей своему делу. Жена одного из погибших офицеров полка до сих пор выплачивает кредит. Ее муж, еще при Януковиче, купил не холодильник, не телевизор, а качественный парашют. Казнокрады дали ему нищенскую зарплату и ветхое, старое снаряжение. Но и эти гроши герой тратил на повышение обороноспособности своей страны! Как только можно будет говорить в слух о некоторых фактах, мы посвятим этому славному подразделению объемную статью. Это самое меньшее, что мы можем сделать для этих героев.

Многие спецназовцы отказываются от ротации. Они время от времени ездят в Пески чтобы помыться и возвращаются назад.

Правый сектор

Одному из бойцов ДУК «Правый сектор» дали позывной «Обезбашенный». Это слово применимо и к любому другому бойцу. Эти люди могли вступить в Нацгвардию, пойти служить в армию, выбрать любой добровольческий батальон, но они сознательно решили стать смертниками.

Вы слышали хотя бы об одном пленном представителе Правого сектора? Вы слышали, чтобы бойца этого корпуса обменяли на сепаратиста? Если нет, то представьте, что с ними делают и сдаются ли они в плен живыми даже в самой безвыходной ситуации.

Бойцы Правого сектора есть и в самом аэропорту, и в Песках, но главная их задача - это снабжение. Играть в «русскую рулетку» с пятью патронами в барабане револьвера, намного безопасней, чем вести броню или джип через открытую, хорошо просматриваемую и давно пристрелянную местность.

93 Отдельная механизированная бригада

Именно это соединение обеспечивает технику и тяжелое вооружение защитников аэропорта. Командир бригады Микац Олег Михайлович руководит обороной. Бойцы сражаются плечом к плечу с «правосеками» и спецназовцами.

17 Танковая бригада

Лучшие украинские танкисты на момент начала войны служили в двух танковых бригадах. Поэтому роты и даже взводы этих бригад раскидали по всему фронту. Часть из них попала в аэропорт.

На фоне трофейного танка

79 Аэромобильная бригада

Понесла тяжелые потери под Зеленопольем и была отправлена на перевооружение и пополнение. Тогда бригадой занялся знаменитый Юрий «Крылья Феникса» Бирюков. Благодаря офицерам бригады, Бирюкову, другим волонтерам и даже немного Министерству обороны, превратилась в самую оснащенную часть во всей Армии Украины. Техника и оружие у десантников обычные, а вот снаряжение… И боевой дух. Бойцы считают, что после Зеленополья у них остался неоплаченный долг перед армией РФ, они готовы его полностью вернуть. С очень большими процентами.

Батальон Днепр-1

Один из первых добровольческих батальонов, сформированных после начала войны. Именно этих бойцов российская пропаганда называет «батальонами Коломойского». Такое негативное отношение со стороны врага говорит о высокой боеспособности и стойкости соединения. Официально в аэропорт не вводился, держит село Пески, но некоторые бойцы сами попросились в аэропорт.

Штурмовики

Сначала Россия бросила на донецкий аэропорт свой спецназ, усилив его боевиками ДНР. Потом увеличила количество спецназа. Затем придала ему армейские регулярные части. Потом добавила боевиков.

Предполагаем, что российские военные сражались героически (если смотреть на ситуацию глазами россиянина). Но взять аэропорт им не удалось. Понесли довольно большие потери. При следующих штурмах количество бойцов регулярной армии РФ стало уменьшаться, а количество боевиков - увеличиваться. Начиная с 28 сентября, в рядах штурмующих мы не видели российских солдат, но российские офицеры до сих пор командуют операцией. Вполне возможно, что российские спецназовцы, морпехи и мотострелки принимают участие или же они могут быть задействованы в любой момент. Мы уже писали о российских частях , воюющих в Украине.

Через эту мясорубку прошли практически все части регулярной армии РФ, которые были введены на территорию Украины. Не каждый солдат шел в атаку, но от каждой части были представители. Артиллеристы, конечно, в атаку не шли, только поддерживали огнем.

То же самое можно сказать и про отряды боевиков. Даже казачков из ЛНР привозили в Донецк для этого дела. Поэтому описывать каждое подразделение нет смысла - называйте любое, не ошибетесь, принимали участие. Зачем это делалось? Ответ - в конце статьи.

Мифы донецкого аэропорта

Стоит заметить, что создавать мифы вокруг выгодно всем сторонам конфликта. Ложь идет со всех сторон - и от путина, и от Порошенко. Но ни один из них не касается тех героев, которые стоят там насмерть.

Миф №1 Донецкий аэропорт имени Прокофьева

Где-то в середине сентября такое понятие, как Донецкий аэропорт им. Прокофьева, просто перестало существовать. Он не может принимать пассажиров - терминалы, вместе со всей инфраструктурой, почти разрушены. Он не может принимать самолеты - навигационное и радарное оборудование практически уничтожено, как и нефтебазы, ремонтные и другие необходимые для авиации мощности.

Часть авиационного оборудования находится далеко за пределами аэродрома, что с ним сейчас, никто не знает. Состояние взлетно-посадочной полосы - под большим вопросом. Восстановление хотя бы минимальной работоспособности аэродрома может занять много месяцев. Проблема еще и в том, что ремонтировать полуразрушенные объекты - не безопасно. Лучше все снести и отстроить заново. Так будет даже дешевле.

Поэтому логичней будет употреблять фразу «территория бывшего аэропорта им. Прокофьева».

Миф №2 Донецкий аэропорт взят

Если вам кто-то скажет, что взял аэропорт, смело шлите его к путину. Площадь аэропорта - более 400 гектар, 99% из которой - это полностью открытая местность. Вся эта земля просматривается не только с помощью беспилотников, но и простыми, стационарными приборами. Артиллерия обеих сторон уже очень хорошо пристреляла эту площадь, поэтому контролировать ее просто невозможно. Ни Украине, ни ДНР. Все, что там появляется, тут же попадает под плотный и точный артиллерийский огонь.

Это - луганский аэропорт

Под аэропортом есть множество подземных коммуникаций, начиная от тоннеля, соединяющего зенитные части и заканчивая бомбоубежищем и подвалами терминалов. Десятки строений, больших и малых, позволяют прятаться от обстрелов.

Речь может идти только о контроле за конкретными зданиями. Главный опорный пункт наших сил - это новый терминал. Артиллерия, которой располагают боевики, может полностью уничтожить все постройки на территории аэропорта, как это было сделано в Луганске. Украинская может сделать то же самое. Но стороны стараются, по возможности, сохранить хоть что-то, что можно было бы, пусть условно, назвать захваченным/защищенным аэропортом.

Но даже если боевики и захватят все здания, нельзя будет говорить о полном контроле. Спецназ может появиться в любой момент, прямо из-под земли. Так что, если даже террористы и выбьют наших из зданий, им будет немножко страшно ночевать в этих огромных пустых, гигантских строениях.

Оставлять на ночь гарнизон в несколько сотен человек (а меньше не получится - слишком большие площади нужно держать под контролем), командиры боевиков не осмелятся. Украинским солдатам даже не нужно будет их выбивать. Проснулись утром любители русского мира, и недосчитались десятка-двух своих товарищей. А тел нашли еще меньше. И так каждую ночь. Как вы думаете, все эти Гиви и Мотороллы решаться на такую пиррову победу?

Чтобы взять донецкий аэропорт, нужно занять все населенные пункты, находящиеся в радиусе 10 км от него.

Миф №3 Ситуация в Донецком аэропорту

Если говорить о ситуации в донецком аэропорту, то нужно называть точное время и перечислять все объекты, о которых идет речь. Например: «По состоянию на 16:21 07.10.2014, украинские военные контролируют объекты А, Б, В и два этажа объекта Г. Боевики контролируют наземные части объектов Д и Е, в объектах Ж, З, И идут бои». Через пять минут все может резко измениться.

Главный миф. Стратегическое значение Донецкого аэропорта

Обе стороны конфликта называют аэропорт «стратегическим» объектом. Но это не так. Лучше всех про аэропорт сказал известный волонтер Роман Доник в своем

Точку в истории боев за донецкий аэропорт поставила операция, которую силы ДНР провели в 20-х числах января 2015 года. Тогда, уже окрепшая армия ополчения смогла нанести достаточно ощутимый удар по позициям ВСУ, которые разместились вокруг городов Новороссии, основной удар нанесли бойцы батальонов “Спарта” и “Сомали”.

Обстрел диспетчерской вышки танками “Сомали” после долгих месяцев дал результат - она рухнула, что лишило украинских военных поддержки снайперов и корректировщиков артиллерии. Пробившиеся на территорию аэропорта танки ДНР разрушили укрепления ВСУ, а ударная группа “Спарты” приступила к зачистке нового терминала. Загнав «киборгов» в ловушку, ополчение заняло верхние этажи и подвал нового терминала. Силы украинцев оказались заперты на первом этаже, но сдаваться отказывались и на все предложения мира отвечали огнем.

Тогда ополченцы решили поступить по другому: в подвале под местом обороны они заложили взрывчатку и подорвали. Два взрыва, 19-го и 20-го января, поставили точку в штурме ДАП. Большая часть бойцов ВСУ погибла под завалами, а днем 21 января оставшиеся в живых украинские военные были вынуждены сдаться ополченцам.

В результате многомесячной осады аэропорт Донецка превратился в руины, нашпигованные взрывчаткой - минами и «растяжками». Обстрелы территории не прекращались еще долгое время.

* Организация, запрещенная на территории РФ.

24 января 2016 года

Битва за Донецкий аэропорт. Неизвестные подробности самой трагической спецоперации АТО

Битва за Донецкий аэропорт. Неизвестные подробности самой трагической спецоперации АТО.

“Мы висели над ними, как дамоклов меч над головой”.

Так вспоминает последние дни защиты Донецкого аэропорта комбриг 81-й бригады Евгений Мойсюк. Именно его бригада последней выходила из ДАП в конце января, когда от здания аэропорта остались лишь фрагменты гипсокартона и битого стекла. Аэропорт находится очень близко к самому Донецку, поэтому там до сих пор идут бои.

“Мы до сих пор остаемся тем мечом”, - говорит Мойсюк.

Прошел год после событий прошлой зимы. Оборона ДАП продолжительностью 242 дня остается одним из самых трагических и героических событий АТО. Однако и через год остается много вопросов относительно последних дней аэропорта.

“Украинская правда” попыталась воссоздать честную историю последних месяцев защиты аэропорта, пообщавшись с участниками тех событий и начальником Генштаба Виктором Муженко.

План со многими неизвестными

Боевики захватили здание Донецкого аэропорта в ночь с 25 и 26 мая. Однако уже через два дня украинские военные освободили аэропорт и заняли оборону. С тех пор ВСУ держали территорию ДАП 242 дня, пока здания, находившиеся на его территории, в результате длительных боев не были уничтожены полностью. Особенно изнурительным оказался последний месяц защиты аэропорта.

Под Новый год ситуация вокруг ДАП обострилась - несмотря на режим прекращения огня, боевики не оставляли попыток выбить силы АТО с территории аэропорта. Они блокировали дорогу к терминалу, чем осложняли доставку провизии и боеприпасов. 13 января в результате обстрелов рухнула диспетчерская башня, которую изображали на многочисленных мотиваторах и постерах как символ противостояния украинских военных.

Через два дня главарь боевиков Александр Захарченко хамски тыкал пальцем в грудь украинского полковника и бахвалился, что его головорезы возьмут аэропорт за 30 минут. Слова Захарченко оказались блефом - боевики не смогли вытеснить украинских военных ни через 30 минут, ни через сутки. Захватить часть ДАП и заблокировать бойцов 81-й бригады в терминале им удалось только 18 января.

Штаб АТО был вынужден действовать в ответ. В тот же день вокруг ДАП развернулась спецоперация, которую разработали, чтобы спасти ситуацию и военных, оказавшихся в окружении. Если бы спецоперация была реализована, терминал и весь аэропорт оказались бы в тылу наших сил. Передовая переместилась бы за поселок Спартак, что стоит почти в Донецке, и ниже терминалов аэропорта.

Но почти ничего из запланированного не получилось. Да, боевики несли постоянные потери. Да, удалось разрушить Путиловский мост на въезде в Донецк. Да, взяли под контроль поселок Пески. И только 26 января, наконец, шахту Дутовскую.

Но другие маневры украинские силы реализовать не смогли - из-за тумана они сбивались с курса, вовремя приезжали на место, если успешно наступали, то не могли удержаться и отходили. Несколько неудачных попыток продвинуться вперед заставили штаб отказаться от наступательных операций.

Между тем, кучка отважных “киборгов” держала остатки картонного терминала - бронебойная пуля противника пробивала за раз четыре стены, из-за постоянных обстрелов аэропорт был фактически отрезан от поставок еды и воды, доставка какого-либо груза на территорию была риском для жизни. Боевики тоже не могли захватить остальную территорию аэропорта - после многих неудачных попыток штурма, они просто решили его разрушить.

19 января боевики впервые взорвали здание. По свидетельствам украинских бойцов, уже тогда все перекрытия терминала провалились в подвал, волной снесло все баррикады и укрытия.

Бойцы ждали штурм боевиков, но его не было. Трагическим венцом истории обороны ДАПа стал второй сверхмощный взрыв, который 20 января похоронил под завалами десятки “киборгов”. По свидетельствам бойцов, с которыми общалась УП, чтобы разнести терминал полностью, боевики использовали противокорабельные мины.

Разведчик восемьдесят первой бригады Андрей Гречаный был среди тех, кто вытаскивал ребят из-под завалов, а когда стемнело пешком вместе с другим бойцом отправился в Пески за транспортом, чтобы вывезти раненых. Спасти удалось не всех.

Родственники бойцов просматривали видео боевиков из захваченного терминала в поисках своих родных - среди пленных и погибших.

В течение нескольких недель после этого из-под завалов доставали тела “киборгов”. По меньшей мере, четверо из них подорвали себя гранатами, чтобы не сдаться живыми. Их фамилии пока неизвестны. В день подрыва терминала, на расстоянии от 800 метров до 2 километров от него наши саперы проводили тайную операцию. На взлетной полосе прозвучали 5 мощных взрывов, которые вывели ее из строя. На это уошло около 7,5 тона тротила.

Командир 1-го батальона 79-й бригады, полный кавалер ордена Богдана Хмельницкого. Первые потери среди его ребят пришлись на 26 сентября. В декабре передавал аэропорт 81-й бригаде, которая и удерживала его до последних минут.

Самый главный вопрос, который меня волнует по ДАП - “Почему Донецкий аэропорт изначально не рассматривали как плацдарм обороны?”

После первого боя 26 мая 2014 года никто не усовершенствовал в нем инженерные заграждения. Только в ноябре мы начали его укреплять - завозили песок в мешках. Можно же было раньше усилить ДАП, местами окопаться, привезти бетонные блоки. А в ноябре ни их, ни кран доставить уже было нельзя.

Тяжело оборонять стеклянное здание. Гипсокартон рассыпался, пули пролетали насквозь, колонны - рикошетили. Песок мы завозили, пока не подбили наш самосвал. Для боевиков ДАП был полигоном, они там тренировались. А мы в аэропорту обороняли каждый кусочек земли. Этим он был важен для нас. Думаю, не было бы Донецкого аэропорта - нас не было бы в Авдеевке, Краматорске и Славянске сейчас.

Мне пришлось взять на себя управление обороной осенью. Меня никто не назначал. Когда “Редута” (командир 3-го Кировоградского полка спецназа, который руководил обороной аэропорта с 26 мая 2014 года - УП) ранили 4 октября, команды уже давал я - в ДАПе было больше моих людей, я был в ответе за них.

До ухода “Редута” и его группы, Донецкий аэропорт обороняли около 200 человек. Моих было 100. Я не мог покрывать тот объем. Начинал все с нуля. Под мое руководство дали артиллерию, помогала 93-я бригада. ДУК “Правый сектор” находился в старом, новом терминале, на высоте. Представители “Днепра” проводили аэроразведку донецкого аэропорта.

Мы бы не справились без волонтеров, которые находились в самом Донецке. С ребятами меня связала 93-я бригада. Донецкие волонтеры делились информацией о боевиках, где и откуда стреляют. И мы корректировали… Сам я находился в трех километрах от Донецкого аэропорта в Тоненьком. Маленькая комнатушка с радиостанцией, по которой я держал связь с терминалами. Я потерял больше всего людей в Донецком аэропорту - 15 бойцов моего подразделения.

Боевики не позволяли нам забрать раненых. Один раз мы договаривались с Гиви о том, что будем забирать раненых: “Сейчас заедет БТР с красным крестом. Заберем раненых и убитых”. “Да-да-да, хорошо, мы пропустим”, - ответил он. У нас была радиостанция, настроенная на их частоты - мы их слушали. И вот он своим говорит: “Сейчас “укроп” будет заходить на БТР с красным крестом. Так вот - он не должен выйти. Вы должны его раздолбать полностью”. Нам он одно говорил, координационному центру тоже, а здесь по радиостанции третье. В общем - отправили мы не БТР, а танк. Он хорошо насыпал туда, откуда по нему стреляли.

При мне взяли под контроль Опытное и Водяное - это было очень важно для контроля над Донецким аэропортом. Можно ли было взять больше? Давайте смотреть на вещи реально. Вы же не сможете съесть весь торт - не справитесь. Лишь кусочек или два, которые можете осилить. У нас это был кусочек Донецкого аэропорта. На смену нам в декабре пришла 81-я бригада, которая и держала терминал до последних дней.

Все управление взял на себя командир 81-й бригады полковник Евгений Мойсюк. У него было очень много мобилизованных и мало контрактников. Поэтому он отобрал самых лучших. Они готовились, знали, куда идут. Я им говорил, что им нужны генераторы, теплые вещи, приборы наблюдения. В минус 20 стоять на бетоне нельзя вообще, поэтому доски завозили.”

Комбриг 81-й бригады, полковник, награжден орденом Богдана Хмельницкого III и II степени. С конца ноября руководил обороной Донецкого аэропорта. Его бойцы держали терминал до последнего. “На каком-то этапе противник понял, что захватить аэропорт штурмом ему не удастся, поэтому они начали его уничтожать. Сначала мы пытались расширить контроль и нейтрализовать огонь боевиков, который они вели прямой наводкой по терминалу. 15 января попытались деблокировать аэропорт - взять монастырь, что вблизи терминалов (из него боевики обстреливали силы АТО - УП) и отбить часть территории. Если бы мы его взяли, мы бы смогли спокойно обеспечивать личный состав в аэропорту всем необходимым.

Во время одной из таких попыток мне пришлось лично туда выходить с личным составом моего 90-го батальона и 2-го батальона 93-й бригады, которая меня не знала. Это был сводный отряд. Я для них чужой командир - они были не уверены и колебались. Пришлось говорить: “Кто вам еще нужен? Я полковник ВДВ, командир бригады, выполняю задачу максимум командира роты и иду с вами. Кого вам еще пригласить - президента?”.

Танки противника “разряжались” по терминалу почти каждый час, поэтому мы должны были действовать максимально быстро. Готовиться времени не было. Туда пошли самые храбрые. Но у нас не получилось. Противник смог восстановить огонь из крупнокалиберных пулеметов. Были объективные и субъективные причины. Отряд был сводным.

После первого подрыва терминала мы пытались еще раз разблокировать бойцов и захватить дополнительные сооружения, чтобы расширить зону влияния. Подразделение, которое пошло к терминалу, возглавлял очень храбрый человек - командир 90-го батальона подполковник Олег Кузьминых. Но из-за тумана они ошиблись и вместе с частью бойцов попали в плен.

Боевики поняли, что они не могут взять терминал, поэтому решили стереть его с лица земли. После освобождения из плена, “Рахман” рассказал, что сепаратисты притащили очень мощные противокорабельные мины (заряд таких может быть эквивалентен от 400 кг до 1 тонны тротила - УП).

Эти мины сбросили с верхнего этажа, который контролировал противник. Нашим бойцам на голову. Одна не сдетонировала, бросили вторую, тогда сработали обе. В это время я с другими командирами находился в пункте управления - в подвале в Водяном (не менее 6 км от терминала - УП) и нас там сильно затрясло. Представьте себе, что почувствовали те, кто был в терминале. Детали этих подрывов сих пор до конца не известны. Но это однозначно свидетельствовало, что они больше не будут его штурмовать, а решили разрушать.

Представьте себе прямоугольное здание терминала. От обстрелов оно сыпется, по тем руинам они спокойно залезали наверх. А наши - внутри.

Есть храбрый солдат из 90-го бата, позывной “Север”, с очень сильной волей. Он был правой рукой погибшего Героя Украины Ивана Ивановича Зубкова. Так он говорит, что до этого взрыва двое суток в терминале был относительный покой. Мы в это время атаковали Спартак, Пески, наступали … Те полтора-два дня (18, 19 и утро 20 января - УП), пока мы давили со всех сторон, в терминале было тихо, они смогли отдохнуть, организовать по-новому систему обороны.

И хотя наши атаки не удались, противник решил, что может потерять аэропорт. Поэтому, я думаю, они и взорвали терминал. После взрыва мы должны были вывезти раненых и вывести людей. Группа во главе с начальником разведки, Андреем Гречаным с позывным “Рахман” (который после подрыва пешком пришел из терминала за подмогой. Он достал из-под завалов не менее 20 бойцов - УП) отправилась в ДАП на трех МТЛБ.

На обратном пути машину “Рахмана” подбили, она перевернулась, погиб механик-водитель. У “Рахмана” были ожоги глаз, его практически вывели оттуда, он ничего не видел. Так закончилась последняя попытка эвакуировать из терминала людей. Стоило ли вообще держать аэропорт? Да. Конечно.

Для противника это как дамоклов меч, который постоянно над ним висит. ДАП - это же почти Донецк. Когда наши танкисты прорвались к Путиловскому мосту, там была такая паника: “Все, укропы уже в Донецке!”. Мы до сих пор для них как тот меч. Именно поэтому они нас боятся и все время обстреливают наши позиции.

На командный пункт, откуда мы руководили обороной аэропорта, я прибыл 30 ноября. Тогда 90-й батальон 95-й бригады находился в моем подчинении и приступил к выполнению задач в ДАП. Впоследствии к ним присоединился 3-й батальон 80-й бригады (теперь 122-й бат 81-й бригады).

Формально за оборону аэропорта отвечала 93-я бригада. Но поскольку нашего личного состава было больше, всем непосредственно руководили командиры батальонов, чей личный состав там был.”

Входил в состав группы, которая взорвала взлетную полосу аэропорта. За проведенную операцию получил Орден Богдана Хмельницкого III степени. В район аэропорта меня вызвали в декабре. Вместе с полковником я должен был просчитать, как можно повредить полосу Донецкого аэропорта на случай, если поступит соответствующая команда.

Главная цель - нанести такой ущерб, чтобы даже военный самолет не мог там приземлиться. Почему даже? Потому что им нужно очень маленькое расстояние для взлета и посадки. В течение месяца я разведывал ситуацию в районе ДАП, так как должен был предложить, как можно выполнить задачу. Был в Песках, Водяном, Тоненьком, на метеобашне, на высотке, на тракторном стане, где стояли наши ребята. Выезжал на места только с разведкой, иногда приходилось ползти по-пластунски, иногда - перебежками до взлетной полосы.

Затем брал листки бумаги, делал зарисовки, записывал данные, делал расчеты. За это мне дали позывной “Художник”. В конце концов, мы решили разделить полосу на пять отрезков, в каждом из которых осуществить подрыв. Ситуация в аэропорту накалялась. Операцию запланировали на 20 января. Работать на взлетке должны были до 25 человек, из них пять офицеров из Центра разминирования и Центрального управления инженерного обеспечения.

Другие бойцы - из 91-го инженерного полка. Операция началась рано утром. Однако сначала мы даже не смогли выехать на взлетную полосу из-за шквального огня “Градов” - у нас же взрывчатка в машинах. Операцию возобновили почти за сутки. Каждый руководитель должен как-то поддержать ребят. Я не могу показать, что сам паникую и боюсь. Садясь в машину, сказал: “Вы не переживайте. Я вам обещаю, что вы выйдете живыми и здоровыми. Я вас сюда привел, я вас отсюда увезу”.

У нас было пять машин, в каждой - прицеп со взрывчаткой. Мощность каждого устройства равна 1,5 тонны в тротиловом эквиваленте. Выезжали двумя путями - три группы на ЗИЛах с Песков. А наши две - перпендикулярно полосе - со стороны метеовышки. Мы ехали на МТЛБ, потому что в этих местах было сконцентрировано больше боевиков.

Нас прикрывали танки с метеовышки, поддерживали с терминала, со всех возможных точек вели огонь по противнику. Иначе, мы бы не смогли уехать. Нас сопровождала бригада с двумя БТРами.

В конце концов, мы сделали так, что полоса больше не может функционировать. Устройства сдетонировли через 20-25 минут, когда мы уже доехали до Водяного. После взрывов была такая тишина, ни одного выстрела в течение 5 минут … и представляете, взрывную волну было слышно за 3 километра.

Все разбирались, что случилось, с какой стороны что взорвалось. Никто - ни наши, ни боевики - не могли поверить, что кто-то что-то делал на полосе. Ведь наша операция была секретной, продолжалась где-то час-полтора. Было мне страшно? Да. Потому что жизнь одна. Я знал, куда я еду. Поймите, если бы что-то пошло не так, то от нас всех там бы остался только прах, даже на анализ ДНК ничего бы не осталось. Так и считали б нас пропавшими без вести.”

Осуществлял общую координацию и управление операцией в ДАП в январе 2015 года.

Почему пришлось планировать спецоперацию в ДАП?

В январе ситуация была более-менее стабильной - перемирие. Но на тот момент удерживать аэропорт было трудно, он был полностью разбит. 15 января российские подразделения и наемники нарушили этот режим и начали штурмовать новый терминал, где находились наши военные. Чтобы его удержать, необходимо было или создать соответствующие условия - выйти на флангах, разблокировать и взять под контроль весь ДАП и участки, которые к нему прилегают. Или выводить защитников из того, что осталось от терминала.

Был ли план “Б” или какие-то другие предложения ведения операции?

Рассматривался вариант: выйти на линию железной дороги за аэропортом в сторону Донецка. Тогда мы были бы обречены вести боевые действия в условиях городской застройки - и при ведении активных наступающих действий, чтобы выйти на соответствующий рубеж, и при удержании рубежа. Для ведения боевых действий в городе, захвата и удержания такого участка у нас не было достаточно сил и средств, поэтому от такого варианта мы отказались.

Я приехал на командный пункт 81-й бригады в Водяное 17 января. Собирался остаться там пару дней, а все затянулось на 10 суток. На мне был вопрос общей координации и общего управления. Уже утром 18 января мы начали активные действия. Непосредственно управление подразделениями ВДВ осуществлял полковник, а сейчас генерал-майор Михаил Забродский, группировкой сектора “Б” руководил генерал Игорь Довгань. В группировку входили 93-я бригада во главе с полковником, а ныне генерал-майором Олегом Микацем, часть уже переданной 30-й бригады во главе с подполковником Сергеем Собко.

Командиры наработали основные элементы замысла операции. Мы их заслушали и приняли решение выйти на рубеж, взять под контроль Веселое, Жабово, Спартак и таким образом осуществлять контроль всей территории вокруг аэропорта. Днем 18 января попытка была неудачная, поэтому было принято решение вывести защитников из остатков терминала. Мы планировали также применение армейской штурмовой авиации, но, к сожалению, погодные условия с 18 по 27 января не давали такой возможности.

Почему вы не учли фактор тумана? Есть же прогнозы синоптиков.

Никто операцию не планировал за три-четыре недели до этого. Действовал режим прекращения огня. Но боевики внезапно начали штурмовать ДАП - мы приняли решение адекватно отреагировать и начать также активные действия. Действовали по факту, в тех условиях и при той погоде, какая была. Принимали соответствующие решения.

У нас не было времени ждать, пока через 10 дней станет солнечно - в здании аэропорта была сложная ситуация: проблемы с ротацией, с усилением сил в терминале, с их обеспечением … Для ориентирования в тумане были необходимы карта, компас - простейшее устройство и GPS. Они были, конечно, не у каждого. Возможно ли было ими воспользоваться в скоротечном бою?

Но получилось так, что большинство спланированных операций выполнить не удалось.

Немного не так. Мы нанесли серьезные потери противнику и остановили его продвижение. Но ряд задач не смогли выполнить. На это было несколько причин. Первая - это отсутствие необходимого количества сил и средств. В том числе не хватало боевых машин разминирования - их было только две. Одна из них была подорвана. Другая хоть и работала, но ее экипаж, пережив 8 подрывов, уже не был способен адекватно реагировать на изменение обстановки в связи с полученной контузией. Сейчас мы решили, что на каждую БМР нам необходимо иметь как минимум три подготовленных экипажа. Машина еще может выдержать, а люди - нет.

Что произошло во Спартаком, почему не удалось его взять?

Танки выполнили задачу - прошли через весь этот населенный пункт к Путиловскому мосту, фактически вошли в Донецк. Уничтожили там два танка боевиков и склад боеприпасов. Но они прорвались на большой скорости. Десантников боевики отрезали огнем, и те остановились перед Спартаком. Не увидев за собой пехоты, танки вернулись в исходное положение. И вот тогда в Спартаке мы потеряли два танка. Люди практически все остались живы.

А связь с десантом, который остался позади, была?

Была связь, только не было уже возможности …

Что в это время происходило в здании нового терминала?

Две группы выполняли разные задачи. Подразделение 90-го батальона должно было зайти через взлетно-посадочную полосу в здание аэропорта. Из-за плотного тумана - видимость 50-100 метров - часть вместе с комбатом подполковником Олегом Кузьминых проскочила здание аэропорта. Они оказались с другой стороны терминала, попали под сильный огонь. Их окружили и взяли в плен. Другая часть сил и средств отошла назад. Сейчас трудно объяснить, как все происходило. Но из того, что мы слышали в радиоэфире, ситуация была очень сложной. Еще одна группа - 79-й бригады - заходила через метеовышку. Ее тоже остановил огонь противника. Трудно было ориентироваться из-за тумана и они отошли на прежние позиции.

После этого вы еще пытались штурмовать позиции боевиков, или уже планировали отход?

Мы планировали несколько мероприятий, в том числе выход к монастырю, чтобы немного расширить подконтрольную нам территорию. Иногда мы сталкивались с тем, что бойцы отказывались идти. Был случай, когда комбриг 81-й полковник Евгений Мойсюк вышел и сказал: “Я иду, кто со мной?». Тогда около 30-40 человек согласились. Но, к сожалению, эта попытка не удалась. 21-22 января боевики дважды взорвали терминал.

Полностью обвалился второй этаж, тогда много ребят завалило камнями, часть наших бойцов была захвачена в плен. Мы попытались вывести защитников из терминала. Группа “Рахмана” (он вытащил из-под завалов не менее 20 бойцов - УП) - начальника разведки 81-й бригады - на трех МТЛБ пыталась вывести людей и вывезти раненых.

(Машина самого “Рахмана “тогда перевернулась. Боевики начали ее обстреливать, механик-водитель погиб, а сама машина загорелась. “Рахману» едва удалось выбраться - УП). После этого ночью мы направили группу из четырех военных из 81-й бригады, которые должны были определить, остался ли в терминале кто живым.

Как эти бойцы добрались до терминала?

Они ползли по-пластунски к терминалу через полосу со стороны Опытного. Согласно докладу полковника Мойсюка, они просветили фонариками территорию здания, кричали - никто из наших бойцов не ответил. Никого живого они там не нашли. Возможно, ребята там были, но боялись, потому что не понимали, кто зашел - мы или противник … Тогда, к сожалению, наша группа вышла и никого не вывела.

Говорят, что некоторые бойцы, чтобы не сдаться в плен, взрывали себя в терминале. Это правда?

Был такой факт. После неудачной попытки вывести людей из терминала, часть из них взяли в плен, а другие не сдались. Четверо парней, один из них - офицер. Поступила от них СМС одному из наших бойцов, что “мы находимся в терминале и живыми не сдадимся”.А потом была информация по перехвате переговоров боевиков, что четыре защитника терминала взорвали себя гранатами. К сожалению, фамилий мы пока не знаем. Возможно, они среди без вести пропавших. Наша обязанность установить их имена. Это действительно герои.

Бойцы рассказывают, что после Водяного вы находились на опорном пункте “Катер”, который находился совсем рядом со Спартаком и даже появились сообщения, что вас там убили. Это правда?

“Катер”, или “Зенит” - это позиция бывшей радиолокационной роты. Там были бетонные подземные укрытия, поэтому там было более-менее безопасно. Хотя станция AN/TPQ (подвижная система для определения количества артиллерийских и ракетных обстрелов - ред.), Которая была у нас на “Катере”, ежедневно фиксировала по 600-700 взрывов снарядов. Все, кто находился на том опорном пункте, были немного оглушены.

В один из дней, кажется, 25 января, была атака на “Катер”. Тогда мы зафиксировали более 1000 разрывов, а дальше станция, которая их определяла, отказалась считать. Боевики пошли в наступление - попытались прорваться в район Авдеевки между “Катером” и Опытным. Все это тоже в условиях плохой видимости. Потеряли ориентировку, проскочили мимо “Катера”, завязался сильный бой. Они понесли большие потери. Выходишь на покрытое снегом белое поле, а на нем одни только черные пятна - тела боевиков и следы от разрывов. Между “Катером” и Опытным нашли около 30 человек и со стороны шахты Дутовка тоже около 20-25 погибших.

А что это за история, когда сайты боевиков рассказали, что вас убили в Авдеевка?

Я узнал об этом через несколько дней. А еще удивлялся, почему люди на меня странно смотрят. Думал, может не побрился, но там все такие были. А потом уже в Киеве мне показали распечатку из интернета, что Муженко убит в Авдеевке. Я был на опорном пункте на “Катере” с ночи 18-го (января - А.) и по 26-е включительно. Эта информация, по-видимому, появилась после того, как ударил “Град” по нашим позициям. Был вечер. Я вышел на улицу у нашего командного пункта. Услышал залп, а потом увидел, как на меня двигалась стена огня. В такие моменты срабатывает инстинкт самосохранения. Только краем глаза увидел - а уже летишь в укрытие.

После боя находили российские паспорта?

Были захвачены трофеи: танк, БМП, БТР, МТ-12 (противотанковая пушка - УП). Были пленные. Были погибшие: украинцы, действовавшие на стороне боевиков. Но было и много русских, в том числе - кадровые военные. Тогда мы нашли у них документы, которые и свидетельствовали о присутствии россиян на Донбассе.

Понес ли кто-нибудь ответственность за то, что отказывался идти на задание, или слишком поздно приезжали? Предусмотрена ли за это ответственность?

Я бы не сказал, что кто-то категорично сказал: “Нет, я отказываюсь, я не пойду”. Я таких фактов не знаю. Вообще за невыполнение боевых приказов предусмотрена уголовная ответственность. Если приказ выполняется, но цель не достигается, есть обоснование. Тогда остается чисто моральная ответственность человека. Я думаю, что это самое трудное - моральная ответственность за товарища - готовность защитить, помочь своим, вытащить их. Для того, чтобы выполнить задачи, набирались добровольцы. Мы понимали, что “под козырек”, то есть приказом, туда людей не отправишь. А если отправишь, то с какой мотивацией они эту задачу будут выполнять?

Тогда были добровольцы.

Удержание аэропорта такими силами было политической или тактической задачей?

Политическим вопросом было вообще удержание линии обороны. А сам аэропорт имел стратегическое значение, поэтому мы его держали с апреля 2014 года по январь 2015-го. Он был определенным плацдармом для дальнейших активных действий, чтобы можно было зайти в Донецк. Если бы его не отстояли еще в мае, наша линия обороны находилась бы западнее, была бы возможность отправлять грузы в Донецк самолетами и обеспечивать бандгруппировки на всей территории Донецкой и Луганской областей.

Почему тогда аэропорт, сделанный из гипсокартона, не укрепляли? Не завозили железобетонные блоки, ни делали из него крепость?

Все время с 26 мая, когда мы отбили у боевиков аэропорт, и до середины июля ДАП практически находился в окружении. Продукты, людей, - например, механизированную роту 72-й бригады - мы туда доставляли по воздуху. Прямого доступа к аэропорту не было. Затем летом мы его разблокировали и освободили большую часть территории Луганской и Донецкой областей, в том числе и деблокировали аэропорт. Но мы предполагали, что пойдем вперед, потому ДАП должен был остаться в тылу.

Когда в сентябре объявили перемирие, боевики не остались на определенной линии, а в нарушение Минских договоренностей осуществляли выдвижение. У нас, к сожалению, не было сил и средств их отбивать - тогда 79-я и 95-я бригады на юге осуществляли рейд. Только после этого в сентябре мы смогли усилить группировку в аэропорту и стабилизировать линию вокруг аэропорта. После этого в ГАП мы могли доставлять только продовольствие, боеприпасы, проводить ротации. Но мы не могли завезти колонну с материальными средствами или бетонными блоками. Мешки со строительным материалом везли.

Вас обвиняют в том, что во время январской операции не было письменных приказов, все было в устном порядке. Это правда?

Распоряжения были. Существует определенная процедура. Если я один на один с другим командиром, любой из командования ставит задачу устно, она всегда подтверждается письменным документом. Независимо от того, выполнено она успешно или нет. Даже если команда давалась без свидетелей. Таким образом появляется доверие к старшему командиру, а у старшего - к своему подчиненному. Это основной момент в отношениях между командирами и военнослужащими.

А все эти инсинуации направлены, чтобы подорвать доверие к своим начальникам, своим командирам, разбалансировать систему управления, чтобы солдат не выполнял приказы командира взвода, командира роты, командир роты - командир полка, бригады и так далее до самого верха. Тогда армия остается без управления.

Как часто вы общались с президентом во время принятия решений по аэропорту? Кто кого убеждал?

Никто никого не убеждал. Такое определение для военной структуры неприемлемо. Президенту было известно, что я буду находиться там. Периодически я выходил на связь и докладывал ему практически каждый день. В период атаки я пытался докладывать объективную, полную картину. Не было никаких попыток что-то приукрасить, не сказать или недоговорить.

Как вы согласовывали с президентом решение о выходе из терминалов?

Доложил, что обстановка сложилась таким образом, что других вариантов нет. Что необходимо выйти на определенную линию. Президент принял мой доклад. Вообще атаку на ДАП мы сейчас расцениваем как отвлекающий удар. Боевики хотели, чтобы мы собрали в районе аэропорта все свои силы и средства. Первая их задача была - оттянуть все силы и средства на Аэропорт, чтобы начать операцию по Дебальцево.

Второе: в случае успеха они хотели выйти на соответствующие рубежи - Авдеевка, Красногоровка, Марьинка, Курахово, взять под контроль объекты инфраструктуры, которые обеспечивают Донецк.

А 26-го, когда операция была приостановлена и мы поняли, что напряжение спало, мы перебросили наши резервы в район Артемовска. Это было вовремя. В середине февраля пришлось почти полностью обнажить направление крымских перешейков, где у нас остались всего два мотопехотных батальона с легким вооружением. Вот такое завершение имела операция по донецкому аэропорту.

Вы считаете себя ответственным за то, что вам не удалось полностью осуществить задуманную операцию?

Я несу ответственность за все решения, которые я принимал. Независимо от того, имели ли они успешный финал или, к сожалению, нет. Ни от одного своего решения я не отказался. А “эксперты”, которые дают различные оценки и прогнозы, не могут быть объективными.

Чтобы оценивать решения, их целесообразность, объективность, условия обстановки, надо быть в том месте, в то время нести такую же ответственность. Надо учитывать психологические факторы, нравственные, наличие сил и средств, метеоусловия, обстановку, чтобы все это оценивать, это надо видеть, чувствовать и понимать.

Оригинал взят у u_96 в Бои за Донецкий аэропорт или "Оборонять больше нечего!.." (с)

Взгляд со стороны Киева:

Юрий Бутусов.

БИТВА ЗА ДОНЕЦКИЙ АЭРОПОРТ. ЧТО ПРОИЗОШЛО, ПРИЧИНЫ И РЕЗУЛЬТАТЫ

Итак, героическая оборона нового и старого терминалов Донецкого аэропорта завершилась спустя 242 дня. Оборонять больше нечего. От терминала стоимостью в 200 миллионов долларов остались искореженные руины. Оставшиеся ранеными защитники попали в плен. По данным «Цензор.Нет», в боях за аэропорт в новом терминале и в окрестностях аэропорта 16-22 января достоверно подтверждена гибель 23 украинских воинов, включая одного гражданина Грузии - их тела вывезены в морги. 16 военнослужащих попали в плен. Не установлена судьба по крайней мере 11 бойцов – участники боя говорят, что он могли остаться под обломками последних укреплений нового терминала. Поиск тел пытаются организовать волонтеры. Возможно, что список потерь не окончательный.

Что произошло? «Цензор.Нет» сделал разбор ситуации с точки зрения военной тактики и известных нам обстоятельств.

Тактическая обстановка

Прежде всего, надо понимать что такое позиции в аэропорте. Это абсолютно открытая местность, где можно занять только наблюдательные позиции в отдельных зданиях. Эти здания нельзя удерживать крупными силами, поскольку при концентрации сил они становятся удобной мишенью для артиллерии и танков, и большие потери неизбежны. Поэтому изначально оборона аэропорта представляла собой цепочку отдельных наблюдательных постов, которые вызывали в случае необходимости огневую поддержку. Наши силы в зданиях аэропорта никогда не составляли более 100-120 бойцов, разбросанных по точкам. Но самое главное – эти наблюдательные пункты осуществляли корректировку огня артиллерии. Именно артиллерия позволяла уверенно удерживать наблюдательные пункты аэропорта. Вторым важным фактором была бронетехника. Большую угрозу для защитников аэропорта представляли атаки вражеских танков, которые били прицельно прямой наводкой. Танк мобилен, артиллерией его накрыть трудно. Поэтому в аэропорту было сосредоточено 2 танка и несколько БМП для противотанковой обороны. После того, как противник начал бить по нашей бронетехнике в новом терминале новыми противотанковыми управляемыми ракетами, схема поддержки была нашим командованием изменена. В Песках было размещено танковое подразделение, которое всегда держало в постоянной готовности 3-4 танка. Для подавления вражеских огневых точек и наблюдательных пунктов, и для отражения танковых атак, наши танки быстро выдвигались из Песок.
От окраины Песок до нового терминала – примерно 2 километра. Это самый короткий путь. Но наши могли оказывать поддержку и из базы в Опытном – это примерно 3 километра. Расстояние небольшое. Но проблема в том, что как путь из Пески, так и путь из Опытного хорошо контролировался противником. Для выстрела из танка прямой наводкой 2 километра – не проблема.
Таким образом, мы удерживали позиции в аэропорту прежде всего благодаря взаимодействию артиллерии и бронетехники с защитниками зданий аэропорта, и благодаря возможности немедленно оказать поддержку резервами. Но осложняющими факторами было давление с флангов.

Осенние штурмы

Начиная с сентября основные потери защитников аэропорта приходились на артиллерийские обстрелы наших сил поддержки в Песках, и на колонны, которые прорывались к новому терминалу.
Российские отряды попробовали атаковать аэропорт в лоб, но действий штурмовых групп не принесли противнику успеха. Диспетчерская вышка и новый терминал господствовали над местностью, и наши корректировщики немедленно вызывали огонь, а небольшие группы раз за разом уничтожались защитниками терминала. Укрыться на открытой местности было невозможно, обнаружение штурмовой группы на открытой местности означало ее уничтожение. Атаки в октябре прекратились, поскольку постепенно были выбиты все штурмовые отряды российских наемников.
Большую роль сыграло то, что руководили обороной в сентябре-октябре офицер 3-го полка спецназ полковник Т., а костяком обороны были 30 кадровых спецназовцев. 3-й полк оборонял аэропорт с самого начала, с мая, и досконально знал местность и инфраструктуру аэропорта, что давало большие преимущества перед противником.
Поскольку наши подразделения не усиливали, то нам пришлось оставить здания, которые стояли вблизи нового терминала – гостиницу, старый терминал, и новый терминал стал передовой.

Атаковать со стороны Донецка и пригородов Веселое и Спартак аэропорт удобнее, чем со стороны Пески и Опытного. Наблюдательные пункты противника оборудованы в высотных домах, есть возможность выйти на рубеж атаки, прикрываясь зелеными насаждениями среди частных домов. Поэтому постепенно ближние к Веселому отдельные здания наши подразделения начали оставлять – удержать их было невозможно, поскольку были открыты фланги. А дополнительных сил пехоты в аэропорт перебросить было тогда невозможно.
Украинское командование избрало более пассивную тактику действий – было принято решение отказаться от активных операций, и просто удерживать крыло нового терминала, диспетчерскую вышку и ряд других наблюдательных пунктов. Несмотря на то, что в ноябре были восстановлены резервы, и стало возможным усилить наши позиции в районе аэропорта, никаких мер командование АТО не предпринимало. Политический фактор «перемирий» и «прекращения» огня постоянно сковывал инициативу украинского командования на оперативно-тактическом уровне, и постоянно оказывал негативное влияние на тактику действий. Очевидно, что командование АТО неадекватно оценивало обстановку.
В результате в октябре противник начал менять тактику. Противник начал продвижение на флангах. Российские передовые посты были развернуты в районе монастыря у Песок и в поселке Спартак. Российские отряды начали усиливать эти позиции танками и противотанковыми средствами. Одновременно в ноябре противник отказался от штурмов, и в аэропорту началась позиционная война. Россияне занимали отдельные здания, и начали вместо атак пытаться просачиваться в здания вокруг нового терминала, а затем и в сам новый терминал, вести войну снайперов и корректировщиков, коротких налетов и обстрелов из танков.
Многие украинские офицеры и аналитики указывали украинскому командованию на опасность развития обстановки в аэропорту. Было очевидно, что складывается угрожающая ситуация. Удержать аэропорт было возможно только если мы сможем усилить наши подразделения в новом терминале и защитить новый терминал от проникновения противника, и – главное, если будут взяты под контроль фланговые позиции и здания, с которых противник ведет наблюдение и огонь прямой наводкой по колоннам, которые выдвигаются из Пески и Опытного. Но никаких мер украинское командование не предприняло.

Интриги Муженко и дезорганизация управления боем

Оборона аэропорта в сентябре осуществлялась под командованием командующего оперативным командованием «Юг» и сектором «Б» Руслана Хомчака. Однако 15 сентября Генштаб отстранил Хомчака от непосредственного управления, и назначил командующим сектором генерала Довганя – заместителя Хомчака. При этом штаб Хомчака, который был создан из опытных кадровых квалифицированных офицеров еще в мирное время, и контролировал обстановку в ДА с самого начала боевых действий, продолжал управлять операциями в районе аэропорта. Но в декабре Муженко решил зачем-то (зачем? очевидно из ревности к Хомчаку) полностью отстранить ОК «Юг» от командования и расформировать. И в начале января все офицеры, которые руководили боями в аэропорту начиная с июля были отстранены и получили назначение заняться формированием новых мобилизованных частей. Новый штаб сектора «Б» Генштаб сформировал как сборную команду, которая не имеет слаженности, и не имеет такого большого опыта.
Но даже этот импровизированный штаб Муженко… отстранил от командования операциями в Донецком аэропорту прямо перед началом атаки 17 января! Это кажется абсурдом, но факт.
Руководство операцией Вооруженных сил Украины по обороне Донецкого аэропорта 16 января принял на себя лично начальник Генерального штаба Виктор Муженко. Муженко отстранил от управления войсками в районе аэропорта начальника сектора "Б" генерала Довганя. Начальник Генштаба не издал письменный приказ, но его решение легко подтвердят все участники событий.
Штаб ОК "Юг" управлял всеми действиями по обороне Донецкого аэропорта с апреля по декабрь 2014 года, и в этих боях наши войска сумели отразить атаки даже в сложных условиях сентября-октября. Особенно тяжелые последствия имело отстранение опытнейших старших офицеров ОК "Юг" для управления артиллерией.
18 января я написал https://www.facebook.com/butusov.yuriy/posts/915147548525542?pnref=story :

«Петр Порошенко, прекратите показуху, заберите Муженко из аэропорта, не мешайте штабам делать свою работу!
Поскольку Верховный Главнокомандующий дал приказ держать аэропорт, руководство операцией в аэропорту лично взял на себя... начальник Генштаба Муженко. Вслед за ним туда помчались и прочие чины. Какой же это цирк... Начальник Генштаба абсолютно лишний в этот момент на командном пункте человек. Работает штаб сектора, работают штабы двух бригад - ну зачем лезешь командовать? Ну лишний ты там, ты же только мешаешь управлять боем, только задаешь лишние глупые вопросы. Ты же в живую не знаешь ни людей ни обстановки, ты никогда не заезжал в Пески, ну зачем, зачем в разгар боя путать управление, мешать работе?
А все ради того, чтобы лично докладывать "Первому"!
И Петр Алексеевич не видит ничего странного, что начальник Генштаба, в подчинении которого 220 тысяч военнослужащих, и все вооруженные силы, выполняет задачи комбрига - вернее, мешает комбригам выполнят задачи. Что там такого может сделать Муженко, чего уже сто раз не продумал комбриг 93-й Микац, который в аэропорту воюет ШЕСТЬ месяцев без перерыва?
Господин президент, ведь это из-за бездействия Муженко ситуация в аэропорту стала критической. Это начальник Генштаба вместо адекватного реагирования на продвижение российских отрядов запрещал войскам любые маневры. Это он дал приказ ехать на ротацию через блок-пост "Моторолы". Это он двое суток ждал очередного пинка, чтобы разрешить войскам действовать.
Главнокомандующий снова выглядит как человек, которому нужен только пиар, а не результат. В обязанности НГШ не входит решение тактических задач. Зато входит решение оперативных вопросов - подготовка мобилизации, направление резервов, действия в других четырех секторах фронта. Но все эти неинтересные стратегические вопросы Муженко опять на кого-то свалил, и побежал командовать не армией, а ротами и батареями.
Человек, который вместе с Назаровым и Пушняковым должен отвечать по закону за Ил-76, за коридор Гиркину в Славянске, за сектор "Д", Иловайск, за 32-й блок-пост, должен пахать и исполнять свои обязанности, а не бросать все, бросать совершенно непродуманную мобилизацию, и снова стараться влезть с радостным докладом "Первому".
Петр Алексеевич, или поставьте дурака на место, или прекращайте комментировать обстановку в аэропорту - такой "совковый" пиар мешает армии, и дискредитирует командование перед офицерами. заберите его хотя бы в Киев - чтобы перестал отвлекать, помогите этим хотя бы.
Я очень боюсь, что человек, который заискивает перед президентом, и старается все время докладывать о своих выдуманных достижениях, снова распоряжается людьми. Прекрасными людьми, которые своим героизмом и умением компенсируют полную неадекватность начальника Генштаба».

Январский штурм. Повторение трагедии 32-го блок-поста

Сражение за новый терминал было проиграно командованием АТО еще до начала штурма. Мы удерживали новый терминал в полном окружении только благодаря героизму бойцов и командиров. Я написал об этом 8 января и предупреждал об угрозе:

https://www.facebook.com/butusov.yuriy/posts/909950945711869
"...Командование АТО никаких активных действий не планировало и не предприняло. Даже когда были переброшены к аэропорту 79-я и 95-я бригады, и сил в районе Песок было уже вполне достаточно, приказ на расширение коридора не поступил. Противник держал под наблюдением участок дороги, который наши войска не контролировали (хотя сил в том районе полно), и просто нагло и дерзко нарушил условия мирных соглашений, выдвинувшись на позицию в нашем тылу. Эта ситуация назревала. была даже очевидна по аналогии с 32-м блок-постом, но никакой реакции командования не было.

Под прикрытием "перемирия" противник, используя нерешительность украинского командования, добился серьезного тактического успеха - перехватил наши коммуникации, и в случае обострения обстановки противник получил серьезное тактическое преимущество, теперь нашим подразделениям в аэропорту грозит реальное полное окружение".

Никаких действий не было предпринято.

После того, как противник взял под контроль фланги, российские отряды закрепились в районе Пески в монастыре, откуда прекрасно просматривалась дорога из села в терминал. А дорогу из Опытного противник контролировал из Спартака. Подразделения противника пользуясь прекращением огня заняли позиции в крыле нового терминала, и в старом терминале, и закрепились. Это сделало возможным контроль подвоза подкреплений к новому терминалу, и позволило противнику избежать риска при выдвижении на рубеж атаки. Наша артиллерия не могла бить по врагу, который находился в одном здании с нашими подразделениями.

К сожалению, полностью повторилась тактика действий противника по уничтожению нашего 32-го блок-поста. За время «перемирия» противник осуществил охват с флангов, и после осуществления маневра спровоцировал боевые действия на удобном для него участке. Затем противник сосредоточил огонь для уничтожения наших наблюдательных пунктов. Ключевое значение имело полное разрушение диспетчерской вышки аэропорта. Эа вышка обеспечивала украинским войскам важное тактическое преимущество – позволяла визуально контролировать всю дорогу из Пески к новому терминалу. Разрушение вышки давало теперь преимущество российским отрядам, которые за время перемирия оборудовали наблюдательный пункт в монастыре близ Пески, и теперь его звонница стала самым высотным объектом в этой зоне, позволявшим контролировать противнику обстановку.

Как только операция по окружению нового терминала была завершена, 15 января противник тут же спровоцировал боевые столкновения, и приступил к атаке на новый терминал.

Поскольку противник занял выгодные позиции, то удержать новывй терминал было невозможно. Уже нельзя было раздумывать – стоит проводить операцию или нет. Надо было действовать немедленно – либо сразу выводить наши подразделения из нового терминала, либо атаковать противника в районе монастыря под Песками и в Спартаке, чтобы обеспечить фланги.

Увы, действия командования АТО и Генерального штаба, особенно начиная с 16 января, когда Муженко по политическим причинам взял на себя лично управление боем, были сплошной чередой ошибок и недоразумений. Имея крупную группировку сил в районе аэропорта, которая не только не уступала, но даже превосходила противостоящие силы врага, Муженко не предпринял никаких серьезных мер по исправлению угрожающей ситуации.

Приняв командование лично на себя, и отстранив от управления полностью командующего сектором «Б» и всех офицеров ОК «Юг» начальник Генерального штаба просто не имел возможности адекватно оценить обстановку. Муженко даже не попытался выяснить, какие реальные возможности конкретных частей и подразделений, которые он планировал бросить в бой.

Несмотря на длительное «перемирие» Генеральный штаб даже не подготовил план по наступлению на Спартак и на монастырь. Атака 17 января была сплошной импровизацией – причем плохо подготовленной.

К наступательным операциям Муженко почему-то не привлек подготовленные резервы – 1-й и 13-й батальоны 95-й бригады, 79-ю бригаду, другие проверенные части. Ударные группировки для атаки 17 января были сколочены впопыхах, буквально за сутки. Была привлечена 2 батальонно-тактическая группа 93-й механизированной бригады, 90-й батальон 95-й бригады, небольшие подразделения 81-й, 80-й, аэромобильных и 17-й танковых бригад, 74-го разведывательного батальона, 3-го полка спецназ, инженерного полка. Большую часть заданий по тактической разведке в Спартаке и в районе Пески в интересах 93-й бригады выполняли разведгруппы «Правого сектора» - это говорит об уровне организации войсковой разведки в сухопутных войсках, которая полностью зависит от инициативы добровольцев.

Начальник Генштаба грубо нарушил требования «Наставления по оперативной работе органов военного управления», поскольку не выдал письменные приказы, которые бы указывали замысел и план операции. Это сделало невозможным налаживание эффективной координации войск.

И это состав преступления для подозреваемого Муженко.

Самые тяжелые последствия имело то, что Муженко не имел никакого представления о реальных боевых качествах войск.

Здесь надо отметить, что поскольку Генштаб не занимается серьезно боевой подготовкой войск, и не занимается сколачиванием ударных частей постоянной готовности, то боевые качества различных подразделений очень разные, и в одной и той же бригаде, и даже в одной роте могут быть подразделения и группы бойцов с высокой боеспособностью, и полностью небоеспособные. Есть люди, которые выполнят задачу любой ценой, есть люди, которые слабо подготовлены, и могут выполнять задачи только при благоприятном развитии событий, и есть люди, которые не мотивированы, и могут сорвать выполнение задания. Понимающий это командир при постановке боевой задачи определяет лично состав подразделения, которому поручает боевую работу. Чтобы быть уверенным, что все не дрогнут.

Учитывая остроту кризиса, Генеральный штаб был обязан подтянуть для деблокады аэропорта крупные силы и лучшие ударные части – для этого у Муженко было минимум две недели!

Целая бригада находится у Генштаба в резерве, но она даже не была передислоцирована к аэропорту из тыла.

Деталь – 90-й батальон 95-й бригады, который отважно сражался в аэропорту, сформирован из добровольцев, мотивированных людей, но на фронт попал только уже в период затишья, и серьезного опыта боевых действий не успел получить. В 93-й механизированной бригаде танковый батальон, в котором было несколько отличных танковых экипажей, хорошо знакомых с обстановкой и имевших большой боевой опыт, отправили в Харьков на доукомплектование буквально накануне обострения обстановки.

Офицеры рассказали «Цензор.Нет», как происходило совещание, где Муженко ставил задачу войскам. Все было очень коротко. НГШ ткнул пальцем на карту, на какие рубежи надо выйти, и кто должен выступать. Он не спросил мнения офицеров, он не поинтересовался реальными боевыми качествами войск.

Никакого внимания не было уделено ни взаимодействию подразделений, ни порядку действий в случае постановки российскими войсками помех нашей связи, что регулярно происходило в аэропорту – там сосредоточены значительные силы российских частей радиоэлектронной борьбы.

Итак, 17 января была поставлена задача – одна группа должна была взять монастырь близ Пески. А затем, продвигаться к гостинице на территории аэропорта, и отрезать таким образом противника от нового терминала. Вторая группа - совершить глубокий обход микрорайона, где размещен «Донспецстрой», и выйдя к автоцентру «Вольво», войти в пригород Донецка, чтобы отсечь переброску резервов противника. Третья – ударить по поселку Спартак со стороны Авдеевки, и выйти к Путиловской развязке – главному коммуникационному узлу и воротам в Донецкий аэропорт для бронетехники.

Замысел операции содержал в себе глубокие ошибки, план просто не учитывал реальной обстановки и возможностей войск. Муженко войска не знает. Он лично общается только с теми командирами, кто ему нравится, но в целом очень плохо разбирается в реальном состоянии вооруженных сил. Поэтому поставив задачу выдвинуться в район атаки, он не поинтересовался, а сколько реально бойцов для атаки могут собрать командиры, сколько реально боевых машин у них заводится и может поддержать атаку? А для украинской армии со старой техникой и большим количество наспех мобилизованных людей это важные вопросы. Ответы на которые командир должен знать ДО боя. Начальник Геншаба имел массу времени, чтобы сколотить под аэропортом полностью боеготовые группировки, в виду угрожающих действий противника. Но ничего этого не было сделано.

Прежде всего, Муженко не создал серьезных ударных группировок для проведения операции с такими широкими целями. Удар по монастырю наносился ротно-тактической группой на основе 6-й роты 93-й бригады, которая состояла полностью из добровольцев, большинство из которых составляли бывшие бойцы «Донбасса». Роту усилили 8 танков и 8 БМП, которые до этого ни разу не взаимодействовали с ротой, и познакомились только перед атакой.

Такие же небольшие силы были сосредоточены и на других направлениях. Командуя 230 тысячами военнослужащих, начальник Генштаба на всех трех направлениях атаки 17 января сосредоточил для деблокады группировку, которая не превышала по численности 500 бойцов, спешно собранных из разных частей.

При этом эти группировки были вновь надерганы из разных подразделений, имели в своем составе слабо подготовленные и слабо мотивированные экипажи и подразделения, не были обеспечены данными разведки. Задача была поставлена абсолютно неадекватно.

Да, были проблемы с бронетехникой в день атаки, да, техническое состояние оставляет желать длучшего. Но это разве не было известно до начала операции? Разве что-то мешало Генштабу сосредоточить необходимое количество боевой техники и обеспечить подавляющее превосходство в силах?

Грубейшей ошибкой Муженко стало то, что он не сосредоточил резервы для развития успеха, закрепления, поддержки ударных подразделений.

Самым вопиющим в деятельности начальника Генштаба стало то, что он в который раз совершенно не учитывал данные разведки. В аэропорту работал беспилотник волонтерского движения Армия SOS, но из-за того, что эти волонтеры критикуют за некомпетентность Генштаб, данные разведки с беспилотника просто не принимались во внимание, и не использовались на протяжении всего периода сражения.

Однако никаких оснований для такого поверхностной недооценки противника быть не могло. Российские отряды в аэропорту располагали вполне боеспособными подразделениями, включая бронетехнику и артиллерию, средства РЭР и РЭБ. Кремлевские отряды уступали украинской группировке в численности и количестве боевой техники, но они свободно маневрировали, и располагали значительной огневой мощью.

Российские части взяли новый терминал в огневой мешок. Одновременно началась атака в самом терминале – противник широко начал применять саперов, и подрывать стены в терминале одну за другой. Массированный огонь и подрывные заряды уничтожали установленные нашими бойцами мины и баррикады. И противник продвигался вперед. Учитывая, что подступы к нашему крылу аэропорта визуально контролировались и простреливались, а танки врага прямой наводкой били по нашим наблюдательным постам и огневым точкам, и доставка подкреплений была затруднена, защитники терминала не могли долго продержаться. Стены имеют свою прочность – но люди выдержали еще больше.

Атака 17 января была рискованной. Это не было наступление - это была атака "на авось", вслепую. Дело в том, что монастырь находился на открытой местности. И для его захвата было бы удобно действовать либо ночью, либо под прикрытием дымовой завесы. Но даже учитывая срочность – на войне всякое бывает – для захвата надо было сосредоточить крупные силы. В самом монастыре противник не сосредоточил больших сил, но он использовался как корректировочный пункт, и его поддерживали танки, минометы, другие огневые средства.

Украинская артиллерия провела подготовку. Однако наносить удар по монастырю наше командование запретило… из политических соображений. Поэтому все время боя противник мог безнаказанно корректировать огонь из монастыря.

6-я рота добровольцев пола в атаку. Противник оказал ожесточенное сопротивление. Бойцы успешно продвигались, несмотря на огонь, но к сожалению, после обстрела танками и противотанковыми средствами противника нашей бронетехники наши танки бросили пехоту и вышли из боя. Добровольцы сражались 5 часов и вышли к монастырю. Но чтобы развить успех нужны были резервы. И надо было корректировать огонь артиллерии п выявленным огневым точкам, и надо было несколько танковых экипажей, которые имеют боевой опыт, и умеют работать с пехотой.

Однако резервы Муженко не предусмотрел. А связь была заглушена средствами российской РЭБ, запасных каналов связи не было предусмотрено. Поэтому после израсходования боекомплекта 6-й роте пришлось отойти, потеряв 3 бойцов погибшими и более 20 ранеными. Безуспешными оказались и атаки на монастырь других подразделений.

Маневр подразделений 93-й бригады в район автоцентра «Вольво» изначально мог иметь характер только демонстративных действий. Входить в Донецк с одним неполным батальоном Муженко послал лично комбрига 93-й Олега Микаца. Но такими силами захватить пригород по улице Стратонавтов было совершенно очевидно невозможно. Да и не имело смысла. Куда логичнее, было поручить самому Микацу операцию по захвату монастыря и сосредоточить все наличные силы, чтоб освободить от противника дорогу из Пески в новый терминал. Вместо этого Муженко рассредоточил войска, и не смог выполнить ни одной задачи.

Интересным событием дня стала атака Спартака. Небольшое подразделение 17-й танковой и приданных частей атаковало поселок и очень быстро убедилось, что силы противника там весьма незначительны. Наши прошли без сопротивления почти весь Спартак и были остановлены достигнув успешно цель операции – Путиловскую развязку. В этом районе разыгрался бой – минимум один танк российских наемников был уничтожен, не менее одной машины потеряли и наши. У развязки наши подразделения остановились. После этого, они были атакованы резервами противника – до 10-15 единиц бронетехники. Российские экипажи имеют хороший уровень подготовки, но особого рвения не проявляют. Тем не менее, столкнувшись с незнакомой обстановкой, не имея связи, и не получая помощи резервов для закрепления на рубеже, наши подразделения из Спартака вышли.

Генеральный штаб объяснил провал слабых и нескоординированных атак сильными «укрепленными районами» противника. Но анализ боевых действий этого не подтверждает. Да, есть отдельные укрытия, да, есть наблюдательные пункты, да, россияне организовали схему управления огнем. Но ключевую роль в отражении слабых атак небольшими силами на разных направлениях сыграли просто переброшенные небольшие резервы противника, которые также не проявляли стойкости в бою. Однако командование противника на тактическом уровне демонстрирует большую гибкость. Столкнувшись с изменением обстановки и не имея связи, наши части останавливаются, перестают маневрировать, не проводят самостоятельно разведки. Время остановки используется противником, чтобы оценить обстановку, провести доразведку, и сосредоточить свои подразделения для удара в удобном месте.

В это время инициатива украинских частей полностью скована высшим командованием. Если сам начальник Генерального штаба командует ротами, то рассчитывать от него быстрой реакции не приходится. Потому что воюют не роты, а бригады и соединения. Если бы Муженко занимался управлением на оперативном уровне, и освободил инициативу командирам тактического звена, боевые действия имели бы принципиально иной характер.

Факт в том, что противник не имел достаточных сил и средств для того, чтобы отразить скоординированную атаку на монастырь и на Спартак.

И мы вполне могли полностью выполнить боевую задачу. Нас остановило просто неграмотное командование, неграмотная оценка обстановки, не умение реагировать на изменение обстановки, неспособность распорядиться наличными силами.

Атаки 17 января позволили отвлечь противника, и обеспечить передышку для терминала, в котором продолжались ожесточенные бои на ближней дистанции. Были эвакуированы раненые и погибшие, доставлены подкрепления.

Но обстановка не изменилась. И стало ясно, что если не будут собраны силы для повторения атаки на тех же направлениях, то терминал будет очень быстро потерян.

17 января для судьбы терминала стала таким же отчаянной и плохо продуманной операцией спасения как и попытка доставить конвой 15 октября на 32-й блок-пост.

В последние дни обороны появился густой туман. Это изменение метеоусловий было предсказано синоптиками, но Муженко никак не отреагировал на этот прогноз. Туман означал, что либо его используем для активных действий мы, либо противник. Туман затруднял корректировку огня артиллерии, применением ПТУРов, и теперь маневр механизированных частей в районе аэропорта мог быть проведен более скрытно. Сосредоточение слаженных и подготовленных войск, оснащенных тепловизорами и защищенной связью, могло привести в случае атаки к занятию ключевых позиций вокруг аэропорта. Но такую операцию Муженко разрабатывать не стал. Стало ясно, что в случае нашей пассивности туманом воспользуется противник. Потому что туман позволял и противнику приблизиться к новому терминалу.

Совпадение с 32-м блок-постом стало еще больше, когда наше небольшое подразделение было направлено по приказу Муженко в полном тумане к новому терминалу, но не было обеспечено ни тепловизорами, ни даже элементарным навигатором. Потеряв ориентировку в плотном тумане, наши бойцы заехали вглубь
позиций противника. 7 бойцов погибло, 8 попало в плен.

Начиная с 17 января новый терминал держался только благодаря запредельному героизму защитников, энтузиазму добровольцев, волонтеров.

И благодаря украинской артиллерии, которую противник по-настоящему боится.

Муженко был обязан после провала деблокады 17 января либо эвакуировать бойцов из нового терминала, либо немедленно организовать новую атаку. Но вместо этого как и всегда, когда Генштаб загонял наши подразделения в очередной котел, кроме приказа "Держаться!" Муженко не принял никаких решений.

После подрыва противником последнего помещения в аэропорту, и падению последней стены, ранним утром 22 января последняя небольшая группа наших бойцов оставила руины терминала, в котором уже не осталось стен, которые можно оборонять. Они не смогли вынести с собой 8 тяжело раненых, и забрать тела погибших, и оставшихся под завалами.

Для Украины оборона аэропорта имеет такое же значение, какое для Франции имело сражение при Вальми в 1792-м. Разные страны, разные ситуации, разные революции. Но значение одно - это доказательство обороноспособности и жизнестойкости новой свободной нации.
И все это не зря - ни одна капля крови. Война продолжается. И то, что мы оставили руины нового терминала совершенно ничего не меняет в военной стратегии. Борьба продолжается, и ради памяти тех, кто сражался до конца в новом терминале, мы будем сражаться и мы победим.
Но мы обязаны наконец-то провести работу над ошибками. Потому что весной степи Донбасса покроет "зеленка", появятся возможности для скрытного перемещения и маневра, и боевые действия будут продолжены.
Нам надо строить армию - как систему, как институт, как механизм. И когда мы построим армию, придет время побед. Говорю вам это не как журналист, а как любитель военной истории - такое уже бывало не раз.
Война это столкновение систем. У нас много великолепных людей приближает победу на фронте и в тылу, нас миллионы, и с каждым днем мы сражаемся за свободу все более последовательно и системно.
Украинская армия научилась воевать - теперь нам пора научиться побеждать.
Но воевать научились бойцы, а не генералы, и мы платим за эту науку большой кровью и большим горем. Мы должны почтить память героев и никогда не повторять ошибки. Мы обязаны сделать так, чтобы больше за эти уроки не надо было отдавать жизни лучших патриотов и прекрасных людей...

Я прошу всех политиков, волонтеров, граждан объединиться в своих требованиях к президенту Порошенко и Верховной Раде – наладить наконец компетентную систему военного управления, отстранить виновных в потерях генералов немедленно – начальника Генштаба Муженко, а также других ответственных за операцию лиц, и немедленно провести расследование. Трагедии нового терминала Донецкого аэропорта, 32-го блок-поста, 31-го блок-поста происходят только потому что до сих пор никто не осужден и не определена ответственность руководства Генштаба и командования АТО за гибель Ил-76, за сектор «Д», Иловайск. Мы должны заставить Верховного Главнокомандующего или навести порядок и ответственность в командовании АТО и Генштаба, или сложить свои полномочия. Бездарность и некомпетентность – это главная проблема армии. И нельзя, уважаемый Юрий Бирюков волонтерам заниматься только вопросами снабжения – потому что мы теперь теряем жизни не из-за отсутствия бронежилетов, топлива и воды, а из-за полного несоответствия занимаемым должностям примитивных бюрократов, купивших себе лицемерием и обманом погоны генерал-полковника.
Структура управления, вся бесполезная феодально-бюрократическая структура Минобороны и Генштаба нуждается в радикальной перестройке. Те люди, кто 23 года делал карьеру, и при этом не выступал против развала и распродажи армии, не способны адекватно мыслить и принимать решения. Простые волонтеры, которые никогда не сталкивались с армией решают любые вопросы в тысячу раз эффективней тупой и бездарной бюрократической мафии в оборонном ведомстве. Нам надо выдвигать на командные должности в армии тех людей, кто не связан с кланом Муженко, и кто умеет действовать компетентно и грамотно. Нужны командиры, которые не бронзовеют, и остаются людьми и профессионалами. И которые несут ответственность за жизни людей.

АПДЕЙТ: по событиям 15-22 января в аэропорту "Цензор.Нет" готовит более детальную публикацию, будем писать еще, прошу уточнять детали событий от участников этой операции, буду писать подробно.